Древо Жизора
Шрифт:
Всем тамплиерам, находящимся в Жизорском замке, Жан объяснил, что новый орден по своей сути представляет лишь особое ответвление ордена тамплиеров, как бы его гвардию, вышедшую из осажденного Саладином Иерусалима. Членам Жизорской комтурии, возглавляемой Альфредом де Трамбле, пришлось пройти особый обряд посвящения, от которого были освобождены беженцы из Иерусалима. Членов ордена решено было именовать тамплиерами Креста и Розы. Высший титул - навигатор. Далее - три магистра, ими стали Жан де Фо, Альфред де Трамбле и крещенный еврей Жак де Жерико, которого до приезда в Жизор звали Элиагу бен-Йицхаком Леви. За магистрами шли девять гардьенов, далее двадцать семь командоров, восемьдесят один шевалье, двести сорок три фалангиста. Впрочем, покамест не набиралось даже необходимого количества шевалье, а фалангисты, легионеры и новициаты предусматривались еще только в будущем. Целью ордена было провозглашено неусыпное бдение за
Оставалось только придумать эмблему. Это было нетрудно, и Жан де Жизор своею рукой начертал ее - звезда Давида, вписанная в розу, а роза вписана в центр лапчатого креста. Эту эмблему тамплиеры Креста и Розы нашивали себе на грудь, но не на верхней одежде, где красовался красный тамплиерский крест, а на шемиз, нижнюю рубашку.
Дело пошло, и оставалось теперь ждать начала нового крестового похода, который получил неожиданную отсрочку. В империи Фридриха Барбароссы вновь вспыхнула междоусобица, во владениях Ришара Кёрдельона взбунтовались аквитанцы, поддержанные Раймоном Тулузским, а Филипп-Август нарушил перемирие с королем Генри и Франция вновь стала воевать с Англией. Таким образом, все три провозглашенных вождя похода оказались занятыми своими делами, не имеющими никакого касательства к идее нового освобождения Гроба Господня. А Святая Земля звала, и последние твердыни крестоносцев с тревогой ожидали, когда им назначено будет судьбою разделить участь Иерусалима, Аккры, Яффы, Аскалона. Новым героем, громко прославившим свое имя, стал Конрад Монферратский, с высочайшей доблестью удерживающий в своих руках крепость Тир, осажденную Саладином.
Наступило лето, а европейские монархи даже не думали успокаиваться, продолжая междоусобие. Римский папа Климент непрестанно слал своих легатов, вразумляя непримиримых врагов. И снова Филипп Август и Генри съехались под жизорский вяз для переговоров.
Навигатор Жан де Жизор с величайшими почестями принял короля Англии, показал ему только что отремонтированные стены своего замка, устроил под великим вязом рыцарский турнир, в котором тамплиеры Креста и Розы блистали своим боевым искусством. Кроме самого хозяина Жизора, человека весьма неприятного, королю здесь все понравилось, а когда его посвятили в тайны новоявленного ордена и предложили стать почетным его покровителем, он, почти не задумываясь, согласился. Хотя глубоко в душе он понимал, что отныне Жан де Жизор будет иметь над ним еще большую власть. Этот человек то и дело появлялся в жизни короля Генри, и очень многое нераздельно связывало судьбу монарха и судьбу тамплиера. Жан де Жизор родился в один и тот же год и день с Генри, это он освободил ему дорогу к трону, убив короля Стефана де Блуа, и он освободил его от Томаса Беккета, также убив непокорного церковника собственной рукою. Такие услуги ставили Генри в прямую зависимость от навигатора ордена Креста и Розы, и следовало либо подчиняться, либо убить его. Но Генри чувствовал, что не родилась еще сила, способная умертвить жизорского сеньора, и потому приходилось подчиняться ему.
Филипп-Август вел себя вызывающе. Мало того, что он явился в Жизор с трехдневным опозданием (правда, присылая гонцов с извинениями), он и в день встречи заставил себя ждать. Наконец, когда июльская жара вынуждала англичан теснее вжиматься под тень исполинского вяза, Филипп-Август появился в сопровождении своей свиты и принца Ришара, беззаботный вид которого особенно вывел из себя короля Генри. Робер де Шомон привел сюда тамплиеров старого ордена, Жан де Жизор - тамплиеров Креста и Розы. До самого вечера шли переговоры. Ни капли доброжелательства ни с той, ни с другой стороны не наблюдалось. Король Франции выдвигал претензии на многие спорные земли, входящие в состав английских владений. Генри в ответ кипятился, у него разболелась от жары голова, и он все твердил и твердил, что покуда стоит этот древний вяз Жизора, он, Генри Плантагенет, не уступит ни пяди своих земель.
– Я уже в сотый раз слышу это, ваше величество, - пыхтел в ответ Филипп-Август.
– Услышьте в сто первый, ваше величество, - отвратительным тоном бурчал Генри.
– Что ж мне, срубить, что ли, это дерево?
– Только попробуйте!
– Вот возьму и срублю!
– Пожалеете!
– Пожалею дерево, уж больно оно красивое. Но пожалев, прикажу лесорубам сделать свое дело.
– Локти потом кусать себе будете!
– Судари мои! Судари мои!
– вмешался, наконец, в их спор, уже вполне переросший в ссору, Ришар Львиное Сердце.
– Мы уже битых три часа стоим здесь
– Действительно, мудрое решение, - поддержал Ришара французский король.
– Ужасно хочется есть и выпить чего-нибудь.
– Согласен, - махнул рукой Генри.
– Разъезжаемся, господа! Сын мой, обратился он к Ришару, - я прошу тебя оставить своего друга и провести этот вечер с отцом.
Ришар едва заметно поморщился и ответил:
– Ваше величество, я несколько нездоров, а в Жизорском замке такой спертый воздух, - при этом он уничижительно посмотрел на навигатора Жана, что мне бы лучше и эту ночь пробыть в Шомоне.
– Разве в Жизоре спертый воздух? Я что-то не заметил, - пробормотал обиженно король Англии.
– Ну, впрочем, как знаешь...
Навигатор был оскорблен. Наглец Ришар осмелился говорить о его замке с пренебрежением. Нет, он не о замке говорил, он намекал на самого владельца Жизора, что, мол, в его присутствии ему душно. Когда после ужина и долгого обсуждения результатов сегодняшних переговоров в Жизорском замке стали укладываться спать, навигатор Жан отправился бродить по окрестностям. Ему хотелось постоять под вязом и поговорить с древом Жизора с глазу на глаз, но этого не удалось сделать - Генри выставил вокруг вяза целый эскадрон из трехсот рыцарей, призванный охранять дерево на случай, если Филипп-Август, напившись вечером, к ночи захочет невзначай выполнить свое дневное обещание и срубить тысячелетнего исполина.
Вернувшись в замок, навигатор все же лег спать, но долго не мог уснуть. Лишь под утро его окунуло в недолгий, но яркий сон. Ему приснилось, что он стоит под дубом Авраама в священной роще Мамре, а неподалеку от него небольшой столик, на столике - чаша, в чаше лежит крошечный агнец, величиной с котенка, рядом с чашей разломлен хлеб, а за столом сидят три путника с моложавыми, но усталыми и печальными лицами, и убеленный сединами, длиннобородый старец. "Почему они, а не я? Почему им, а не мне?" - думает Жан, хотя и сам не знает, чему именно он завидует на сей раз, но от этого зависть не уменьшается, а злость разрастается до небес, и вот он уже кричит: "Чтоб ты свалился, дуб проклятый, им на головы!" И его желание исполняется. Дуб начинает валиться, медленно-медленно валится и валится, плавно накреняясь, и вот уже навигатор Жан видит, что ветхозаветное древо падает не на сидящих за столом путников и старца, а на него, Жана де Жизора. Ему страшно, он старается убежать, но ноги не слушаются, передвигаются еле-еле, он оглядывается и видит, что дуб, широкий, как рыцарский замок, навис над ним всей своей неимоверно тяжелой массой, вот-вот раздавит. "Босеан!" кричит несчастный навигатор, но и это не помогает, все - гибель неотвратима...
Проснувшись, Жан почувствовал, как сердце в груди у него готово выскочить и покатиться по полу. Давно он не испытывал такого ужаса. Поразмыслив, сидя в постели, навигатор усмехнулся и произнес вслух: - Это мы еще посмотрим, кто кого. В замке царила тревога - только что поступило сообщение, что шесть эскадронов Филиппа-Августа атаковали рыцарей, охраняющих вяз, и, после короткой стычки, отогнав англичан от охраняемого объекта, принялись рубить древо Жизора топорами. Сигнальные трубили в рожки, торопя воинов короля Генри облачаться в доспехи и готовиться к бою. Наконец, Генри вывел свое войско из замка и бросил его в наступление. Тамплиеры Креста и Розы обязались тем временем обойти противника с флангов и атаковать тех, которые рубят дерево. Правый фланг повел за собой магистр Альфред де Трамбле, левый - гардьен Эверар де Бусиньяк. Навигатор и магистры де Фо и де Жерико поспешно поднялись на башню жизорского донжона и оттуда наблюдали за битвой, происходящей на поле вокруг вяза.
Зрелище было живописное. Передовой отряд короля Генри пытался пробиться сквозь плотную стену французских всадников, не пускающих англичан к середине поля, где множество дровосеков махали топорами, расправляясь с древом Жизора. Звон мечей, треск ломаемых копий, ржанье лошадей и крики рыцарей озвучивались глухими и сочными ударами топоров, вгрызающихся в древесину и с каждым новым ударом проникающих сквозь годичные кольца в глубь столетий. Король Франции стоял неподалеку от убиваемого вяза и следил за работой лесорубов. На левом фланге, Эверар де Бусиньяк вступил в бой с эскадроном, которым командовал сам Ришар Львиное Сердце. Ненависть к рыжему любимцу судьбы облила сердце навигатора черной кровью. Тем временем, происходящее на правом фланге вызвало у стоящих на башне донжона возглас, негодования. Альфред де Трамбле, ведя свой отряд тамплиеров Креста и Розы, вошел в столкновение с тамплиерами, которых вел за собой коннетабль Робер де Шомон. Но боя между ними не произошло. Обменявшись приветствиями, те и другие тамплиеры смешались и стали наблюдать за рубкой вяза.