Друг мой, враг мой
Шрифт:
– Может, тебе лекарство какое дать, ба? – беспокоился Санька.
– Нет, мой хороший, я просто полежу немного.
Парень вышел из комнаты на цыпочках, чтобы не мешать бабушке.
Ночью долго не мог заснуть, вслушиваясь в приступы надсадного кашля, доносящиеся из соседней комнаты. А в груди нарастала тревога.
Рано утром встал сам, без будильника, и пошел проверить больную. Как она там?
С порога задохнулся от страха: бабушка лежала, свесив голову на бок, и почему-то хрипела.
–
Но Анна Ивановна не реагировала на все попытки привести ее в чувство. Санька схватил телефон и вызвал скорую помощь.
Пока ехали врачи, не отходил от больной, все повторяя безрезультатно: «Ба, ну открой глаза, открой!»
Ее увезли в больницу, а на следующее утро позвонили и сообщили, что Анна Ивановна Лисина скончалась от тяжелой двусторонней пневмонии, вызванной новой коронавирусной инфекцией.
– Как «скончалась»? – пробормотал Санька и выронил телефонную трубку.
– А может, поедем со мной? – в который раз спросила мать, убирая посуду после поминок.
Она приехала сразу, как только сын по телефону сообщил страшную весть. В организации похорон помогли соседи и друзья, коих у Анны Ивановны оказалось очень много. Даже несмотря на опасность заражения, в маленькую, уютную квартирку бывшего скромного повара детского сада пришло немало народа – помянуть покойницу добрым словом.
– Больно я тебе там нужен! – невесело хмыкнул Санька.
– А с кем же ты тут останешься? – забеспокоилась мать, не возразив. Поправила черную косынку на голове и виновато посмотрела на сына. – Ты ж еще несовершеннолетний. Я сюда переехать не могу. У меня ж работа, муж, семья…
– Мне до конца школы всего ничего осталось, – возразил Санька, – не могу я уехать. Сдам экзамены, получу аттестат, а осенью в армию пойду. Мне ж восемнадцать в сентябре будет.
– Да, я помню.
Они сидели за кухонным столом и молчали, не зная, что еще сказать, как два совершенно чужих человека. А за окном занудно барабанил дождь, словно оплакивая старую добрую женщину. Плотные серые облака висели так низко, что казалось, с крыши дома можно рукой достать до их мягких и рыхлых животов.
На следующий день Санька проводил мать на вокзал и усадил в поезд.
– Ну ладно, сынок. Денег я тебе оставила. Если понадобятся еще – звони, я вышлю. А еду покупай в кулинарии готовую, чтобы только разогреть. Кулинария здесь приличная. Старайся в квартире поддерживать порядок, а то пылью задохнешься. И не забывай душ принимать, белье стирать.
– Хорошо, мам, – покорно кивал парень.
Проводник попросил провожающих покинуть вагон.
– Ну, я пошел…
– Да, иди…
Женщина неловко поцеловала сына в щеку, точно клюнула, и он быстро ушел, даже не дождавшись, когда тронется поезд.
«Прости, сынок!» – мысленно пробормотала мать, с трудом сдерживая слезы. Но взяла себя в руки и принялась
А Санька шел по родному городу, засунув руки в карманы куртки и подставив ветру лицо. В глазах было очень горячо, а в носу щипало. «Ничего, справлюсь!» – убеждал себя он. В конце концов уже почти взрослый, а значит, должен справиться. Обязательно должен.
Вот только некому теперь будет напоминать каждое утро, чтобы он надел шапку. И от этой мысли к сердцу подбиралась тоска.
Экзамены Санька сдал кое-как, но аттестат получил. А что еще нужно?..
Незаметно за унылой зубрежкой наступило лето. Ошалело пели птицы в зеленых купах деревьев. С высокого, чистого неба щедро лилось солнечное золото, затопив городские улицы и площади. А мысли выпускников школ уже были далеко – в большой, взрослой жизни.
За экзаменами парень как-то упустил из виду, что на выпускной принято приходить нарядно одетыми, в новых платьях и костюмах. Да и не было никого рядом, чтобы подсказать. Девчонки, конечно, тайком от подруг и одноклассниц загодя готовили наряды. Да и парни под нажимом мам примеряли костюмы и галстуки.
У Лисина же никакого костюма не было, просто раньше не нужен был. Облачившись в старые, но чистые джинсы, погладив и надев рубашку с короткими рукавами, отправился на торжественное вручение аттестатов зрелости.
Мероприятие проходило в актовом зале школы. У крыльца уже толпился народ: расфуфыренные девчонки и строгие, торжественные, немного зажатые в непривычной одежде парни. Санька даже присвистнул, рассматривая одноклассников.
– Да вас не узнать, девчата! – подмигнул он барышням в праздничных платьях, с замысловатыми прическами.
– В таком прикиде, Серёга, тебя можно спутать с чиновником из городской мэрии! – пожал Санька руку низенькому, толстенькому однокашнику Серёже Хлопову.
– Да я б ни за что не надел эту удавку, если б не мать, – попытался оправдаться Серёга, виновато опустив глаза и теребя узел галстука.
– Да ладно, на самом деле классный прикид!
Толпой вошли в актовый зал и стали рассаживаться по местам. Саня все крутил головой, высматривая Алинку, но ее не было. «Марафет наводит!» – хмыкнул про себя Лисин. Чуть не последним явился Женька в новеньком, с иголочки, костюме, в белоснежной рубашке и щегольских ботинках. Во всем этом великолепии выглядел Дрёмов старше и солиднее.
Санька уже стал волноваться, потому что вручение аттестатов началось, а Климова куда-то запропастилась.
– Лисин Александр! – произнесла директор школы, держа в руках новенькие «корочки».
Парень встрепенулся, вскочил и стал неловко пробираться между рядами кресел к сцене. Получив аттестат, благодарно улыбнулся учителям и пробормотал «спасибо». Повернулся к директрисе спиной, прижимая к груди долгожданный документ, и поспешил на свое место.
За спиной прозвучало:
– Климова Алина!