Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары

Шепелев Алексей А.

Сережка окончательно перестал понимать, что происходит вокруг. Почему его вдруг опустили на землю и развязали. И только когда наемник сунул ему в руки палку, мальчишка понял, что ему хотят заставить сражаться против того здоровенного парня, того самого, что не уследил за перетертым ремнем. Мальчишка нерешительно повертел палку в руках, не зная, участвовать ли в этом балагане. Всё решили слова заметившего его колебания главного наемника:

— Что, ты только на словах смелый?

После этого отступать было невозможно, и Сережка шагнул навстречу противнику.

Это не было поединком, это было избиением. Техники боя на дубинках Арш был обучен не слишком хорошо, но это не имело никакого значения: Сережка совсем ничего не умел. Будучи лет на шесть старше и килограммов

на двадцать тяжелее, молодой наемник имел подавляющее преимущество. На мальчишку обрушился град ударов, отразить которые не было никакой возможности. Ловкий и вёрткий, Сережка ускользнул от первых трёх, но на четвертый раз Арш достал его по правому бедру и тут же другим концом палки ударил слева по ребрам. На мгновение перехватило дыхание, но мальчишка палки из рук не выпустил. Словно нарочно наемник дал противнику передохнуть, а затем снова бросился в атаку. Теперь каждое движение отдавалось в ноге резкой болью, и уворачиваться от ударов мальчишка уже не мог, оставалось только их отбивать. Обманный маневр вынудил Сережку опустить своё оружие вниз, и тут же достиг цели сильный удар по плечу. Правая рука сразу онемела, пальцы непроизвольно разжались, Сережка едва удержал палку в одной руке. Мальчишка был в этот момент совершенно беззащитен, но Арш снова выдержал паузу, давая ему возможность собраться с силами. Зрители одобрительно гудели: благодаря Кеббану и Меро им досталось увлекательное зрелище. Сережку охватывала холодная злость. Очень хотелось достать этого самоуверенного наемника. Достать хотя бы один раз, а там — будь что будет: терять мальчишке было нечего. Неожиданно он бросился в атаку. Арш с большим трудом успел парировать несколько неожиданно сильных ударов, в которые его противник вложил всю свою злость. Гася атакующий порыв мальчишки, он сплел палки, лишая Сережку возможности маневра, а затем с силой наступил пяткой на пальцы голых мальчишкиных ног. От боли Сережка на мгновение ослабил внимание — и палка Арша тут же ткнула его в солнечное сплетение. А следующим ударом — под колени, наемник уронил задохнувшегося мальчишку на землю.

— Всё, — скомандовал Меро, обводя тяжелым взглядом купцов и их слуг. — Может быть, кто-то хочет испытать умение моих ребят на собственной шкуре?

Купцы хмуро молчали, слуги отводили взгляд. Большинство из них были невольниками и в любой момент могли оказаться на месте избитого мальчишки.

Наемник хмуро глянул на корчащегося у его ног Сережку, пытающегося встать на ноги. С нарочитой ленцой умело пнул мальчишку под ребра, так, что тот снова распластался по земле, пронзенный болью. Медленно наступил на пальцы правой руки, всё ещё сжимавшие палку, и давил, пока они не разжались.

— Полагаю, почтеннейшие, мы друг друга поняли. Рабам не следует распускать свои языки в присутствии вольных граждан. Я слышал, в Восьмиградье в каждом городе есть мастер по выдергиванию чересчур длинных языков.

— Истину говоришь. Если кто-то из моих рабов осмелится сказать лишнее — ты будешь свидетелем того, как он познакомится с клещами мастера, — поддержал Шеак. — Ну а нам, вольным гражданам, следует относиться друг к другу с надлежащим почтением и уважением, не так ли?

— Истину говоришь, — улыбнулся Меро. — Мы всегда готовы и честно отработать свои деньги и наказать того, кто попытается нас надуть.

— Вот и отлично. Я предлагаю выпить по кружке пива в знак того, что всё уладилось.

— Отчего ж не выпить. Кодд, Керж, швырните щенка к остальным рабам, — наемник указал на всё еще распластанного в пыли Серёжку. Те деловито подхватили мальчишку под локти и потащили к сидящим у костров невольникам. — Пойдем, почтенный Шеак, и вправду пропустим по кружечке.

От избиения Серёжка отделался достаточно легко: костей ему наемник не сломал. Помогло и то, что на следующий день ему удалось отлежаться: караван не двинулся с места — купцы устроили днёвку. Конечно, не из-за мальчишки: каждый пятый или шестой день всегда используются для отдыха. В общем, через день Серёжка был почти здоров, только вот очень болели пальцы на правой ноге, отдавленные сапогом, даром, что без каблука.

Пришлось футболку, ещё в первый день после удара плетью лопнувшую на спине, порвать на тряпки и обматывать ими ступню: чтобы было мягче идти. Да ещё первые два дня после днёвки, привязывая по утрам и после обеда мальчишку к связке, главный наемник, нарочито усмехаясь, затягивал узел на запястьях изо всех сил, так, что кожа белела. Сережка молчал: не огрызался, но и не жаловался. Тем более, что узел наёмник предусмотрительно завязывал скользящий, через полчаса-час тот ослабевал. А спустя пару дней наемник и вовсе от него отстал, видимо, нашел себе другое развлечение.

Анна-Селена очень быстро догадалась, что самая действенная помощь с её стороны — не упоминать о наказании, как будто его и не было. О побеге они тоже не говорили: пока не заживут травмы от побоев, бежать было невозможно. Чаще всего, ребята рассказывали друг другу про свою прошлую жизнь, или обсуждали, как сейчас ищут их Балис и Наромарт. Вампирочке было забавно наблюдать за перепадами настроения мальчишки: он то кипятился, что их до сих пор не выручили, а через минуту горячо убеждал Анну-Селену, что ещё день-два и они будут освобождены. Девочка в ответ тоже выражала полную уверенность в скором освобождении, но в душе в этом сильно сомневалась: раз их до сих пор не нашли, значит, что-то случилось. Караван невольников плелся с маленькой скоростью, по всем расчетам, Наромарт давно должен был их догнать. Поэтому, в тайне даже от Серёжки, маленькая вампирочка не прекращала отрабатывать зов.

Волков она ощутила в ночь после второй днёвки, которая была через четыре дня после первой, когда уже стала терять надежду.

К тому времени местность сильно изменилась. Вместо полей, разбавленных редкими рощами, дорогу теперь всё чаще окружали леса. Сначала — лиственные, состоящие по большей части из буков, затем их вытеснили дубы и березы, а ещё через пару дней и они стали попадаться лишь изредка, уступив место темным соснам и елям. Приблизились горы, их поросшие хвойными лесами вершины были хорошо видны, когда дорога вырывалась из леса на редкие луга и поля.

Изменились и поселения: первое время это были веселые и какие-то яркие деревни, потом отдельные хутора, обнесенные редкой изгородью из высоких жердин. Теперь снова пошли деревни, но они стали какими-то темными и хмурыми, заборы домов — выше и крепче, а калитки и двери — толще. Люди в этих краях жили мрачные и смурые. На всём вокруг словно лежала невидимая печать тайного страха.

Когда рабов и охранников сморил сон, и Анна-Селена уже привычным образом принялась обшаривать окрестности, в поисках тех, кому сможет направить свой зов, она вдруг ощутила неожиданно сильный отклик. Это было похоже на поиск двери в тёмном коридоре. Таком тёмном, что глаза не видят решительно ничего, и, медленно передвигаясь приставным шагом, приходится тщательно ощупывать каждый сантиметр стены в поисках заветной двери. А та вдруг оказывается незапертой. Прочная стена под руками вдруг куда-то исчезает, и ты летишь вперед, в пустоту и в невесть откуда хлынувший свет.

Те же ощущения были и у Анны-Селены, когда, вместо привычных сумбурных и нечетких мыслей нетопырей она вдруг услышала спокойный и холодный голос:

— "Зачем ты зовешь нас, Возвратившаяся?"

— "Это ты… мне?" — у маленькой вампирочки только и хватило сил на удивление.

— "Разве кроме тебя ещё кто-то обращается к нам с призывом?"

— "А ты… кто?"

То, что возникло в её мозгу, не было смехом, но очень его напоминало.

— "Я тот, кого ты ищешь, Возвратившаяся. Мы — те, кого ты ищешь".

— "Вы — волки?"

Перед внутренним взором девочки явственно возник темный ночной лес и несколько крупных серых теней, неспешно трусящих между стволов. Эти тени вдруг, словно по команде, остановились, присели на задние лапы, задрав кверху заостренные морды, а в следующие мгновения до ушей девочки донесся тоскливый волчий вой. Страж-псы отозвались на это глухим злобным рычанием, в которое была вложена вековая ненависть к родственникам-врагам.

— "Ты не знаешь, чего хочешь, Возвратившаяся? Зачем ты тревожишь нас?"