Другая хронология катастрофы 1941. Падение «сталинских соколов»
Шрифт:
«Все сообщения командиров немецких бомбардировочных подразделений свидетельствуют о том, что в 1941 г. советские истребители не представляли угрозы немецким бомбардировщикам и часто избегали боя с ними». Цитирует Швабедиссен и отчёт командования истребительной эскадры JG-54, в котором утверждалось: «Бои между истребителями были редкостью… Русские пилоты старались избежать боя и немедленно уйти… Первые же сбитые самолёты приводили их к замешательству…»
И не надо думать, что истребители были чем-то хуже других – в бомбардировочной авиации возможностей для «скрытого дезертирства»
И на этом перечень возможностей ещё не завершился – есть много способов, позволяющих сделать боевой вылет последним для самолёта (но не последним для экипажа). «Вследствие потери ориентировки совершил вынужденную посадку на фюзеляж», «сел на вынужденную после выработки всего горючего», «самолёт подбит, совершил вынужденную посадку в районе…» Даже в условиях наступления, когда линия фронта уходит вперёд, а не назад, вынужденная посадка на фюзеляж, скорее всего, приведёт к безвозвратной потере самолёта; а уж летом 41-го, когда фронт катился на восток, про севший «на брюхо» самолёт можно было забыть сразу же. И забывали, и списывали как боевую потерю (о чём десятки раз было упомянуто выше).
Ярость благородная, вскипающая у читателя этих строк, мне понятна – я ведь и сам родился в СССР. Я тоже «знаю», что соколы, как один человек, рвались в бой… Посему завершаю на этом многоточии свои гнусные намёки и перехожу к цитированию (с минимальными комментариями) подлинных документов. Оказывается, то, чего не хотят сегодня видеть «патриоты сталинской империи», сам товарищ Сталин и его генералы увидели ещё в 41-м году:
«Приказ по ВВС Западного направления № 04, 20 июля 1941 г., г. Вязьма.
Содержание: «Об эвакуации самолётов».
За истёкший период военных действий имело место много случаев преступного отношения к неисправной матчасти.
1. На Бобруйском аэродроме остались не эвакуированными самолёты.
2. Проверкой после эвакуации с аэродромов Орша и Могилёв обнаружено имущество мастерских и оставленный на месте ремфонд самолётов. В обоих случаях дальнейшая эвакуация произведена без всяких трудностей.
3. На аэродроме Смоленск остался самолёт Пе-2 только из-за отсутствия колёс. Командование 16 БАП, несмотря на двукратный запрос выслать колёса с неисправных самолётов полка, [колёса] не выслали.
На Шаталовском аэродроме уничтожено 6 самолётов Су-2, которые приказано было перегнать командиру 13 БАД, но своевременно мер к перегонке принято не было.
4. На многих
После перебазирования 3 АК оставлено:
На аэродроме в Смоленске 6 СБ вполне исправных и 7 СБ неисправных, все переданы 313 РАП.
На аэродроме Шаталово неизвестно кем оставлены неисправные 3 СБ и 3 МИГ.
На аэродроме Боровское оставлены МиГ-3, ДБ-3.
На аэродром Пронцево 8.7.41 г. прилетели 2 И-153, лётчики ушли неизвестно куда.
Последний случай – на аэродроме Вязьма ГВФ брошен самолёт И-16, хвостовой № 17 белый, и УТИ-4 вполне исправные.
5. 140 БАП оставил четыре самолёта перед уходом на фронт с места постоянного базирования на аэродроме Сеща, легко восстанавливаемые полевым ремонтом.
Эти безобразные факты являются преступными и ничем иным, как изменой Родине, оценены быть не могут. ПРИКАЗЫВАЮ:
1) За непринятие мер по доставке колёс на самолёт Пе-2 16 БАП командиру 16 БАП капитану Павлову объявляю строгий выговор.
2) Дело на командира 13 БАД генерал-майора Полынина, не выполнившего своевременно приказание, передать военному прокурору.
3) Командиру 140 БАП полковнику Образцову за оставление самолётов в районе Сеща, которые требовали полевого ремонта, объявлю строгий выговор. Самолёты к 25.7.41 восстановить и включить в состав полка.
4. Расследовать случай оставления на аэродроме Вязьма самолётов И-16 № 17 бел. и УТИ-4, найти виновников и предать суду военного трибунала. Расследование произвести в/инженеру 3 ранга Свиридову.
В дальнейшем установить порядок на аэродромах, исключающий прилёт и оставление неизвестными самолётов. Каждый прилетающий самолёт регистрировать. За обнаружение неизвестных самолётов буду предавать суду ревтрибунала начальника авиагарнизона…
Командующий ВВС Запнаправления полковник Науменко». (378)
Внимательный читатель, конечно, заметил и оценил как фамилии командиров, так и – самое главное – масштаб «безобразных фактов». Гром и молнии летят со страниц приказа в связи с потерей двух «ишаков» (один учебный), пары колёс на одну «пешку» и прочих, совершенно микроскопических в масштабе событий 22 – 23 июня безобразий. Но на календаре уже не июнь, а июль, и новый (третий по счёту за один месяц) командующий ВВС ЗФ не намерен более признавать преступное разгильдяйство за «обстоятельства непреодолимой силы». И, как всегда в условиях военно-бюрократической системы случается, «под раздачу» попадают лучшие – худшие уже давно перебазировались в Калинин и Горький для «переобучения и переформирования». И будущий маршал, командир 3-го ДБАК полковник Скрипко чуть было не «загремел под трибунал», и пришлось ему писать объяснительную записку («в составе 3 АК никогда не было ни одного самолёта СБ, а также и МиГ-3… экипажи самолётов Су-2 уехали самовольно, об этом безобразии мной было доложено Вам своевременно…»). (379)