Другая принцесса Лея

Лис Юа

— Первый вариант мне понравился больше, — честно призналась она.

— Ну, раз мы в чужой программе, то надо проснуться.

— А как? — Лея развела руками.

— Нас двое, — ответила я, выдав общую мысль.

Всё сводилось к тому, что одна из нас погрузится в себя, вторая останется в сознании. Исходя из того, что эта планета контролирует Силу, через неё мы и постараемся навредить программе. Да здравствуют уроки Вейдера, лорда ситхов. Если уж у нас получилось увидеть прошлое Земли, то почему бы не увидеть прошлое этой планеты? Наверняка же получится.

И

пока одна из нас будет пытаться навредить программе, в которой мы застряли, вторая будет бдеть, чтобы никакой враг не напал на нас и не порушил наших планов.

Жребий не пришлось тянуть, кому какая роль достанется. Роль защитника тела взяла на себя Лея, так как обучалась искусству борьбы у лучших, пока я была в отключке, а роль шамана отвели мне, раз уж я предложила взломать программу.

Я не знала, верен ли мой вывод относительно этого мира, но я решила пойти дорогой более понятной: если здесь ощущается присутствие Силы, то почему бы не воспользоваться этим?

Приходилось полагаться на свою интуицию.

Ключи от дома

Погружаясь в свое подсознание, снимая слой за слоем, я медленно продвигалась к своей цели. Как золотоискатель, я просеивала песок на наличие благородной породы, прислушивалась к Силе. Она как воздух была так же неосязаема, но играла на уровне ощущений. Когда появилась лёгкость, когда тяжесть гравитации исчезла, — я достигла желаемого состояния.

Пространство соткалось из тёмного нечто в человеческий силуэт. Стоя против света, лица его было не видно. Тело как будто было очерчено мелом на чёрной доске и казалось плоским в пространстве. Я старалась не прибегать к воображению, чтобы подставить недостающие элементы или придать пространству трёхмерность и обозначить верх и низ.

Мы стояли друг против друга не долго. Вероятно, меня изучали. Но вот миг немого приветствия был пройден. Фигура пошевелилась. Я увидела, как поднимается его рука, и нарисованная фигура перемещается по доске, к коробке, которая зависла на уровне его головы. Рука упирается в неё, и часть линий начинает растекаться по плоскости ровными линиями, устремляясь вниз. Они текут все вместе, равномерно, и расплескиваются на полу большими голубоватыми лужами, обозначая низ пространства. Пятна подрагивающего света окружают силуэт, и теперь он не кажется таким плоским, но он по-прежнему чёрный, как и все вокруг.

Постепенно из луж вырастают трубы, которые тянутся вверх, теряясь из виду. Они выпрыгивают прямо из окрашенного пола, как грибы после дождя. Теперь мы стоим в роще из труб, изнутри подсвеченных таинственным голубым светом. Я вглядываюсь в трубы и начинаю различать в них силуэты человеческих фигур. Они стоят в них прямо, вытянув руки по швам и лица их неразличимы. Смутная догадка касается моего сознания, но я стараюсь только смотреть и ничего не оценивать. Я предлагаю программе показать мне что-то важное.

Столбы пульсируют светом, и я понимаю, что фигуры в них живые.

Их много. Их здесь тысячи. Их столько же, сколько я могу охватить взглядом столбов на всём пространстве и понимаю, что количество их не счесть.

Тёмная фигура по-прежнему только оконтурена. Незнакомец переступает по лужам, и я слышу отчётливый звук его приближающийся шагов. Приказываю себе не сходить с места и не бояться неизвестности, ведь попытка у меня всего одна, чтобы понять, что вокруг происходит. Силуэт подходит ближе, и в отсвете труб теперь я вижу его

отчётливо — это снова мандалорец.

— Почему этот образ? — спрашиваю я, едва шевеля губами.

— Потому что ты ему доверяешь, — отвечает он знакомым тембром, и я понимаю, что согласна с этим доводом, даже, если с ним была знакома лишь Лея — образ мандалорского охотника запечатлен и в моей памяти.

Он протягивает мне руку и тянет меня следом. Мы движемся вдоль рощи труб, стоящих в шахматном порядке. Идём так долго, сколь я понимаю, что наше движение происходит не на месте, но собственных шагов я не ощущаю.

Роща редеет и светящиеся лужи, бегущие по полу впереди нас, словно ртутные, снова образовывают новую комнату и предметы. На сей раз я в зале связи. Так я понимаю это: мерцающие экраны, бегущие по ним ровные столбцы цифр. В пустующих креслах мерцают проекции людей. Все сосредоточенно смотрят на мониторы. По светящимся трубкам, расположенных вдоль стен, пульсирует свет. Я всё ещё не понимаю, что мне хотят показать. Мой проводник отпускает мою руку, плавно перемещаясь по комнате от одного экрана к другому, проводит над рабочей консолью ладонью и на экранах вместо цифр возникает проекция Земли. Я точно знаю, что это она, потому что у меня неожиданно перехватывает дыхание, как при желании расплакаться, но я лишь проглатываю ком в горле и вглядываюсь в экраны.

Тёмный визор смотрит на меня, а я в непонимании качаю головой, пытаясь собрать пазлы воедино.

— Эта планета — одна большая память? — предполагаю я.

— Холодно, — отвечает он, ожидая от меня правильного ответа.

— Это накопитель знаний? — я понимаю, что несу бред, но неожиданно слышу приободряющее: «теплее».

— Голокрон? — морщу я нос.

— Холодно.

Конечно, глупость. Я просто ткнула пальцем в небо и не угадала.

— Что может быть ещё? Я не знаю. Скажи мне.

Собеседник молчит. Снова проводит ладонью над клавиатурой и на экранах мелькают знакомые силуэты кораблей из тех, что прибыли на Землю много сотен лет назад. Символ ордена джедаев на борту корабля выведен на главный экран.

— Это убежище джедаев? — теряюсь в догадках.

Мандалорец неопределенно качнул головой. И да, и нет.

— Источник Силы? Маяк? Отправная точка? — перебираю варианты в голове, и мандалорец указательным пальцем делает жест «в точку».

— Отправная точка? — у меня замерло сердце.

Шлем мандалорца утвердительно кивнул.

— Послушай. Ты связан с памятью планеты, ты её страж, я знаю, — я тряхнула головой, не веря своим словам, но эти мысли вложили мне в голову, и я их произнесла вслух, — Почему ты не активировал маяк и не вернул их домой?

— Старый код…, — мандалорец указал рукой на один из экранов, показывающий непрерывную вереницу бегущих столбцов цифр.

Старый код защищал от вторжения извне: срабатывая на приближение судов, если те подходили слишком близко. Конец всех был одинаков, и вскоре орбиту планеты затянуло обломками кораблей, как защитным панцирем. Жертвой пали военные суда, торговые и гражданские. Все сигналы о помощи глушились: они не могли проникнуть и покинуть пределов этой системы. Те, кто не погибал на орбите, угасали на её поверхности, так как планета была одной большой ловушкой: без воды и еды, полной кровожадных хищников и изменяющих сознание образов, таких, как призраки, блуждающие огни и тому подобное. А попадая в эти ловушки разума, человек сходил с ума.