Другая семья
Шрифт:
Хотя и обезболиванием это действо назвать нельзя. Скорее, это попытка хоть как-то самоутвердиться. Ответить самому себе на вопрос – я что, совсем не мужик? В постели меня только терпеть можно?
Благо что и возможностей для такого самоутверждения было – хоть отбавляй. Связи заводились как-то сами по себе, особо напрягаться не приходилось. Были и замужние дамы – с ними вообще было проще. Можно было просто номер в гостинице снять. И времени сам процесс занимает меньше, потому как дама домой торопится и в страхе все время пребывает – вдруг муж узнает. Ему всегда хотелось спросить –
А вот с девицами было сложнее. Девицы требовали внимания, признаний и комплиментов. Подарков хотели, как знаков большой любви. Он даже научился лавировать между подарками и признаниями, то есть обходиться одними подарками. Чем круче подарок, тем меньше девица хотела признаний. И тем больше ему хотелось выскочить из таких отношений, забыть о них. Да и вообще, это было похоже на игру… Никто из его легкомысленных подружек и не думал в него серьезно влюбляться. Они играли, он тоже играл. Иногда даже увлекался. Но не более того. Самоутверждение ведь не требует отдачи? Его эгоистическая составляющая удовлетворена, дама осталась довольна им как мужчиной. Чего же еще?
Иногда ему хотелось, чтобы Алиса что-то узнала. И чтобы посмотрела на него другими глазами – ревнивыми. Чтобы очнулась от своего ленивого равнодушия к нему. Скандал закатила… О, как бы он был счастлив, как счастлив! Но нет… Ей было все равно, как он живет, о чем думает и страдает. И как самоутверждается – тоже все равно.
В конце концов и череда мелких интрижек тоже ему надоела. Вымотала душевно. Да и работы в последнее время появилось много, и приходилось мотаться по всей области по разным делам. Адвокатская жизнь – она ж такая… Чем больше движухи, тем больше у тебя успеха и популярности, тем больше клиентов. Вот однажды так его в Синегорск занесло…
Там и нашел он, как показалось вначале, еще одно обезболивающее. Имя ему – другая женщина. Которая ничего от него не хотела, кроме любви. Потому что сама его любила. А он… Он опять самоутверждался, но чувствовал себя мужиком, которого любят. Искренне любят! То есть пользовался любовью к себе. Жестоко звучит, но ведь это правда… А правда всегда немного жестока.
Катей зовут эту женщину. Да, любит она его. Он это знал. Может, так же сильно любит, как он Алису. И он, сволочь, пользуется этим, лечится Катиной любовью. Ну не сволочь ли, правда?
А еще Катя – полная противоположность Алисы. Она добрая, мягкая, улыбчивая. Жизнью не избалованная. Простая женщина, каких много. Без особых достоинств. Но она так любит его, так сияет глазами, когда видит его! И открывается вся навстречу с радостью, и лечит его этой радостью, как лекарством. И ничего не просит взамен.
Да, кстати, надо ей позвонить… Давно не звонил. В последний раз нехорошо как-то расстались, обидел он ее, кажется. Только бы вспомнить, чем обидел…
Достал телефон, но Катин номер не успел кликнуть. Телефон ожил в руке звонком. Ага, секретарша звонит. Аглая.
– Да, Аглая, доброе утро… Что у тебя случилось?
–
– Ничего не случилось… В пробке стою. Скоро буду. Минут через двадцать.
– Но он сердится… Вы ему сами на девять утра встречу назначили!
В голосе Аглаи явно слышалось осуждение, но довольно умеренное. Все-таки с шефом говорит, не с кем-нибудь. Будь ее секретарская воля, она бы к этому осуждению еще и сомнения бы прибавила – не врите, мол, ни в какой пробке вы не стоите! Плохо себя ведете, Филипп Аркадьевич, плохо!
– Скажи ему, что я прошу прощения за опоздание. Извинись. Кофе предложи. Все, Аглая, пока… Скоро буду, держись…
Сунул телефон в карман пиджака, выпил остывший кофе, вдохнул-выдохнул. И впрямь, долго засиделся, мыслями вдаль улетел. Аглая права – нехорошо он себя ведет. Нехорошо! Надо жить дальше, надо работать!
Вперед, адвокат Филипп Романовский, вперед! Вперед…
Глаза у Аглаи были злые. А вообще девица она красивая, и глаза тоже красивые, цвета зеленой морской волны. Только злые. Смотрит так, будто рентгеном просвечивает. И в голосе злая насмешливая нотка звучит:
– Вам только что звонили, Филипп Аркадьевич. Знакомый такой женский голос. Я спросила – по какому делу звоните, а мне ничего не ответили. Я даже не успела сказать, что в данный момент вас нет на месте. Надеюсь, вы в курсе, кто вам должен звонить…
Ишь, стерва! Это она ему на Катю намекает. Катя часто звонит по рабочему номеру, когда он на мобильный звонок не отвечает.
Быстро достал телефон, глянул на дисплей. Так и есть, пропущенный звонок от Кати. Как он не слышал-то? Наверное, из-за открытого окна в машине, на улице шумно было.
– Спасибо, Аглая. Да, я в курсе, – ответил сухо, проходя в свой кабинет. И уже в спину прилетел голос Аглаи:
– Вам кофе принести или сразу клиента примете? Он покурить вышел… Очень нервный, мне успел уже нахамить. Вы с ним поосторожнее, Филипп Аркадьевич. Мне кажется, он и укусить может.
Он усмехнулся – все-таки чувство юмора у девочки есть, молодец… Хотя и очень своеобразное. Но ответил вполне серьезно:
– Надеюсь, ты ему достойно ответила, Аглая? То есть благоразумно-сдержанно? Без негативных эмоций?
– Конечно. Я по-другому не умею. Вы же знаете. Даже странно, что вы меня об этом спрашиваете.
Так ответила, будто к стене своим спокойно-надменным голосом пригвоздила. Стерва глазастая. Иногда ему кажется, что она его насквозь видит, все о нем знает и все понимает. Она вообще из тех особ, которые про всех все знают и все понимают. И это раздражает сильно, между прочим. Прогнал бы ее, конечно, но с делами Аглая отлично справляется. Можно сказать, талантливый делопроизводитель. Все у нее по папочкам, по полочкам, в компьютере полный порядок. В любой момент может полную информацию по любому делу выдать. А это дорогого стоит, между прочим… Нынче ведь все звездами юриспруденции хотят стать, толкового секретаря-делопроизводителя днем с огнем не сыщешь.
Демон
2. История одного эволюционера
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
рейтинг книги
Институт экстремальных проблем
Проза:
роман
рейтинг книги
