Другая Шанель
Шрифт:
Переезд в Бривля-Гайард
– Ну-ка, давайте все в повозку! Мы уезжаем!
Отец уже не в первый раз кричит это. Он пытается, чтобы его голос звучал как можно веселее, ему хочется разрядить тяжелую атмосферу. Здесь, в Курпьере, им хорошо жилось, ну почему, почему Альберт Шанель вечно стремится куда-то? Вероятно, он генетически предрасположен к странствиям. Его душа хранит воспоминания об отцовском ремесле – Анри-Адриен, дедушка Габриель, тоже был бродячим торговцем. Взрослая жизнь Анри-Адриена точно так же началась с тайного отцовства, когда он встретил и полюбил малолетку в Сен-Жан-де-Валерискль. Разница лишь в том, что Анри-Адриен гораздо чаще думал о своей возлюбленной, Вирджинии-Анжелине Фурнье. Он обрюхатил ее сразу после того, как та справила шестнадцатилетие, и принудил во всем признаться
Родители Анжелины, почтенная чета Фурнье, надеялись, что их дочка выйдет замуж за человека зажиточного, способного обеспечить надежное будущее. Но вместо этого они увидели перед собой бессребреника с внешностью мужлана. Этот нищий приехал неизвестно откуда и устроился на подсобные работы. С его слов, когда-то он был коммивояжером. Еще он вроде бы занимался разведением шелковичных червей, и вот это похоже на правду… На дворе был девятнадцатый век, и в консервативных областях Франции (в частности, в Гарде, что в центре Лангедока) требовалось соблюдать традиции. Делать нечего – юная Анжелина, чья честь была запятнана этим чертовым неудачником, просто обязана была выйти за него замуж.
Разумеется, Альберт ничего этого не знал. Но стоило ему родиться, как он начал искупать свою вину. Вину, которая четверть века спустя запятнает и его репутацию. Анжелина рожала его в крошечной комнатке богадельни в Номе. В полном одиночестве. Ее любимый Анри-Адриен Шанель в тот день был где-то в другом месте. «Прости, дорогая, я занят…» Такое же одиночество испытала и Жанна Деволь – сначала при рождении Жюли, а потом и Габриель. Долг, дела… Похоже, в роду Шанель это превыше всего.
…И вот они уезжают. Оставляют гостеприимного дядюшку Августина Шардона и зеленые поля Курпьера. Их жизнь перемещается на двести километров западнее: папа Альберт сказал, что пришло время перебираться в Бривля-Гайард. Это на берегу реки Коррез, что в провинции Лимузен. Никто не радуется предстоящим переменам. Невесело детям, невесело Жанне.
Жанне, наверное, тяжелее всех. Это уже не первый их переезд в этом году. К тому же она взвалила на себя непосильный труд повсюду следовать за мужем, когда ни один врач не позволил бы ей ничего подобного. Только недавно она сдалась, опустила руки перед необходимостью проводить время дома, с детьми: болезнь брала свое. Ее постоянно мучила тревога: Альберт теперь повсюду ездил один, и одному богу известно, в какие приключения он ввязывался. Жанна искала с ним счастья, но так и не нашла. И вряд ли когда-либо найдет. Нынешний переезд тоже ничем хорошим не закончится. Альберт говорил что-то об отеле, купленном на пару со сводным братом Ипполитом, – они столкнулись во время очередной его поездки, где-то на севере Франции. Жанна очень сомневалась, что у мужа была сумма, необходимая для покупки отеля, каким бы маленьким он ни был. Именно поэтому она проявила осторожность. Она согласилась покинуть Курпьер, но только при условии, что с ними поедут только подросшие дочки – Жюли и Габриель. Трем младшим детям – Альфонсу, Антуанетте и Люсьену – лучше пока пожить у родственников. Одинокие старики с удовольствием позаботятся о бедных малышах, появившихся на свет в результате хронической безответственности безмозглого и бестолкового отца.
– И вот это местечко ты называешь прелестным, Альберт?
Едва повозка остановилась на улице Лестанг, Жанна интуитивно почувствовала, что грядут неприятности.
Пока их трясло на пыльных дорогах, она хоть как-то пыталась сдерживать неприятные мысли, но они все равно прорывались. Она не могла понять, зачем согласилась на переезд… Будто кто-то спрашивал ее согласия! Альберт – свободная птица и вряд ли когда-нибудь станет примерным семьянином. В особенности теперь, когда он – совладелец (или пусть даже просто управляющий) крошечной гостиницы. В любом случае, если у него действительно завелись деньжата, то в его жизни будет еще больше спиртного и еще больше женщин.
«Этот человек считал возможным отсутствовать, когда его дети появлялись на свет, его не было рядом, когда мы в нем особенно нуждались… Почему же он вдруг захотел, чтобы мы жили все вместе, не у родственников,
Впрочем, как только Улитка остановилась возле мрачного каменного здания в конце улицы Лестанг, на правой ее стороне, Жанна все поняла. Никакая это не гостиница и никакой Альберт не владелец. Жалкая грязная таверна с криво приколоченной вывеской не принадлежала ни ему, ни его братцу Ипполиту. Оба – просто работники, занимающиеся унизительным трудом. В их обязанности входит обслуживание алкоголиков, готовых просадить в таверне последние деньги. Судя по всему, и ее, Жанну, вскоре ждет то же самое. Она тоже будет работать. Официанткой, посудомойкой – с открытия до последнего клиента. Ее руками муженек облегчит себе жизнь, ведь некоторые дела женщины делают гораздо лучше и быстрее.
Силенок у Жанны совсем мало, зато запасы великодушия – безграничны. Работа ее не пугает. И вот уже где-то в подсознании зародилась мысль, что это единственная возможность быть рядом с мужем.
– Послушай, Жанна! Если мы как следует поработаем, то эта таверна и в самом деле скоро станет нашей, – шепчет жене Альберт, умеющий подсластить пилюлю. Он все хорошо рассчитал, этот красавчик. Девчонки уже подросли и вполне могут помогать родителям. Пусть знают, работа, какой бы тяжелой она ни была, – это неотъемлемая часть существования.
В Бриве для Габриель наступила новая, взрослая жизнь. Здесь нет ни леса, ни цветущих лугов, где так хорошо было бегать с Жюли. Унылый городок с десятком тысяч жителей. В паршивой таверне на улице Лестанг всегда многолюдно, и это особенно удручает девочку. Разве мама здесь поправится? Напротив, теперь она вкалывает больше, чем самая здоровая женщина. А папа ей совсем не помогает. К тому же теперь, когда семья обосновалась на новом месте, он все чаще стал уезжать.
– Будет гораздо полезнее, если я заработаю деньги в другом месте, – говорит он привычную фразу.
Держи, не держи – все равно убежит. Отец Габриель привык к вольной жизни и менять свои привычки не собирается.
А вот его братец Ипполит разъезжать не любит. Бывает, что и он исчезает на пару недель, но гораздо чаще его можно видеть здесь, на улице Лестанг, но уж точно не потому, что ему по душе работа в таверне. Ипполит – человек немногословный, и выглядит он старше без пяти минут сорокалетнего Альберта. О его прошлой жизни практически ничего не известно. Сам он про себя предпочитает не рассказывать. Похоже, его здоровье пошатнулось после давней аварии, в которую он попал вместе со стариком Анри-Адриеном.
Запутанная это была история… Вернувшись как-то из дальней поездки, мсье Шанель-старший возник на пороге родного дома с десятилетним темноволосым парнишкой и объяснил, что отныне мальчик будет жить в их семье. Выпив вина за ужином, он рассказал, что с родителями Ипполита был знаком и раньше. Якобы они были зажиточными крестьянами, а потом их разорила засуха. Чтобы мальчик не умер с голоду, они попросили на время забрать его. «Бедный ребенок… Я просто не в силах был отказать…» – вздохнул Анри-Адриен, допивая очередной бокал. Вообще-то у него дома с едой тоже были перебои, но не мог же он сказать правду. На самом деле Ипполит был плодом случайной связи Анри-Адриена с одной девушкой из Эгю-Морта. Связь была совсем не долгой, и, как водится, получив свое, Анри-Адриен исчез из ее жизни. Позже, когда он уже женился в Сен-Жан-де-Вальрискль, до него дошли слухи, что та девчушка из Эгю-Морта родила ребенка. Жила она вместе с родителями, и те помогали ей растить сына. Видимо, было в этой девчушке что-то такое, что однажды, несколько лет спустя, Анри-Адриен набрался смелости постучать в ее дверь. Как ни странно, встретили его дружелюбно, и с тех пор, каждый раз проезжая через зеленую деревушку в Лангедоке, Анри-Адриен останавливался у своей возлюбленной. Так было до тех пор, пока не пришло траурное известие. Бабушка и дедушка Ипполита умерли, и отчаявшаяся женщина доверила на время сына коммивояжеру. Вот так Ипполит появился в доме многочисленного семейства Шанель. Правда, жил он у них недолго. Малыш был привязан к матери, постоянно спрашивал о ней и без конца плакал. Его не утешала даже возможность поиграть с новоиспеченными братом и сестрой (с Альбертом и Луизой, законными детьми Анри-Адриена, он был почти одного возраста). Мальчик гостил в доме около четырех месяцев, а по прошествии этого срока Анри-Адриен, посоветовавшись с его матерью, решил, что Ипполиту лучше вернуться в свой старый дом в Эгю-Морте…