Другая страна(полная сборка)

Лернер Марик Н

Сбросив солдат из чужих частей на центральной автобусной остановке, наконец, можем ехать домой. Домой! Звучит-то как. У меня теперь есть собственный дом, не казарма и не барак, и даже не квартира, имеющая приложение в виде тестя и тещи. По прямой тут километров пять. Вот только прямой дороги не наблюдается. Едем, бесконечно петляя, между множеством участков, где местами уже идет строительство, а местами просто стоит забор. Правительство явно нацелилось построить несколько новых районов с востока, чтобы взять Старый город в кольцо еврейских кварталов. А в бывших арабских кварталах уже живут новые жильцы.

Не хотелось бы, чтобы здесь выросло новое издание унылых стандартных домов Западного Иерусалима. Мне больше по душе тель-авивские застройки. Сразу видно, что европейские архитекторы проектировали.

На повороте стоял столб с табличкой «Памяти Дова», ниже на иврите, английском и арабском написано: «Свободных мест нет, проезжайте. Чужим здесь не рады.» Это хорошо поясняли врытые прямо в дорогу здоровенные бревна, так что проехать можно было, только петляя между ними, очень медленно. Заметив машину, навстречу вышел совершенно незнакомый парень лет шестнадцати, с автоматом, еще двое приготовились прикрывать его. Подойдя ближе, он радостно заулыбался:

— Здравствуете, товарищ майор. А мы вас заждались.

— А ты кто такой? — с интересом спросил я.

— Я — сын Шифмана, отрапортовал он, вставая по стойке смирно. — А это, — он махнул в сторону остальных, — тоже наши ребята. Когда мы переехали, нас сразу в охрану наладили. Тут, поначалу, много народа ходило, так мы сразу дорогу перекрыли. Теперь спокойнее стало.

— Ну, служи, — сказал я неопределенно, — Кто хоть начальство то ваше?

— Так известно кто, — вылупился он на меня. — Анна Томски! Вот поедете, там такой красивый двухэтажный дом со здоровым знаменем на крыше, сразу видно.

— Ну, ты майор, вообще, — сказал водитель, трогаясь. — Тут твоя жена всех построила и командует второй месяц, а ты и не подозреваешь.

— Ты, давай, баранку крути, — ответил я.

А ведь, действительно, это я первый раз приехал, а многие уже бывали, и никто не заикнулся. Да и по телефону, когда говорим, она промолчала. Вот так, один раз приедешь домой и обнаружишь нового мэра Иерусалима, хотя один сюрприз я уже получил, но про это хоть мне известно...

Дверь была открыта, дома никого, и, сгрузив все свое железо, я сразу пошел осмотреться. Нормальный дом, большой внутренний двор, деревья надо посадить для тени. Есть даже второй этаж, с выходом на крышу, видно кто-то не бедный проживал. Болер для воды, новый. Мебели не наблюдалось, хоть все было явно свежепокрашено. Если что и было раньше, уже выкинули. В детской, в кроватке, лежали двое. Дов и этот самый сюрприз. Рыжая девчонка, лет пятнадцати, сидевшая рядом, испуганно вскочила.

— Тихо, тихо, — зашипела она. — Недавно уснули.

— Ну, дай хоть посмотреть, — попросил я, подходя поближе. — Тебя как зовут?

— Геула, — отвечает, — А я тебя знаю.

— Меня все знают, вот только жены вечно нет, — пожаловался я ей.

— Да она сейчас прибежит. Когда машина приходит, сразу сообщают, кто вернулся.

— Охрана старается?

— Да, снизу звонят. Тут вначале на весь поселок человек двадцать было. А по ночам несколько раз кто-то приходил. То ли арабы, уходившие с Иерусалима, то ли грабители. Даже стреляли. Так Анна всех организовывала. Потом стали наши приезжать, у кого семьи есть.

Теперь нормально, хоть не боишься во двор ночью выйти. Но у нее, все равно, полно работы. Вечно с кем-то договариваться надо, то свет проводить, то телефон, то канавы под канализацию, какие то земельные дела — где граница поселка, и куда мы относимся. Вот я с детьми и сижу, пока ее нет. Да, — вспомнила она, — я сестра Гарика Кантора, сержанта из первой роты.

— Так никого и не нашла? — спросил я.

— Нет, она приехала одна с ребенком, кто такая никто не знает, откуда тоже. Сошла с трапа и сразу в Иерусалим. Вроде, к знакомым. Ничего, кроме имени — Анна Маршак. Судьба, наверное, такая — приехала и под обстрел. Я и в министерстве внутренних дел была, и в мэрии. Никто не пропал, никого не ищут. Объявления по всем газетам давала.

— Ты ее врачам показывала?

— Так сразу, как из-под обломков вытащила. Все нормально. Никаких повреждений, живая-здоровая, только голодная была. Ну, я ей грудь дала, а потом уже не смогла отдать в полицию.

— И что делать будем?

Она резко повернулась ко мне, глядя знакомым взглядом «Я все решила».

— Будет у нас двойня. Мальчик и девочка. Свидетельство о рождении мне уже выписали, на то же число, что и Дову.

— Вот так и бывает, в жизни, — грустно сказал я, — Уедешь не надолго, а у тебя уже двойня.

— Вот и уезжай, пореже, — отрезала Аня.

— И как ее зовут? — спросил я.

— Егудит записала.

— Дита, значит.

— Не боишься, что могут появиться родственники? Потом еще тяжелее отрывать будет от себя.

— Мать не появится. А от остальных как-нибудь избавимся.

— Ты моя волчица, — говорю, гладя ее по голове, — всех покусаешь, кто на твоего детеныша не так посмотрит.

— Значит, не сердишься? — спрашивает и вроде случайно прижимается.

— Да за что? Ты ж доброе дело сделала, а прокормить вместо одного младенца — двух, как-то сможем. Вот если бы ты принесла домой не грудную девочку, а мальчика, лет восемнадцати, то я бы очень рассердился.

— Все у вас, мужчин, мысли только в одну сторону работают, — фыркает презрительно и тянет меня в сторону спальни.

— Не знаю, кто такие эти другие сомнительные мужчины, — заявляю я, подхватывая ее на руки, — но ты показывай, где тут находится супружеское ложе, которое требуется обновить.

— На ложе пока денег нет, а направление правильное, — отвечает, — Когда в следующий раз будешь брать дом, не забудь проверить, чтобы в нем было ложе. Такое — большое.

— Ошибка, — сообщаю, заруливая в комнату. — Обязанность мужчины убить каменным топором слона, а обязанность женщины — приготовить его до съедобного состояния.

— Какого слона, — удивилась Аня.

— Ну, такого, волосатого, из каменного века.

— Мамонта что ли?

— Да не знаю я, как он правильно называется, у нас, военных, охота совсем на других зверей, все больше двуногих.

— Учить, тебя еще и учить, — засмеялась она.

— Какая скотина, стучит с утра пораньше, в мой единственный выходной за два месяца?

— А это твой друг Даниил, — сообщила Аня злорадно. — Хороший дом?

— Хороший, — отвечаю насторожено.