Другая страна. Часть 3
Шрифт:
Военные заказы, в свою очередь, дали толчок в гражданской индустрии. Особенно в точном машиностроении, электронике и металлообработке. В Араде пришлось расширять нефтехимический комплекс и увеличивать количество рабочих на предприятиях Мертвого моря.
Ну, вернемся к сегодняшней ситуации с Египтом. Блокада Суэцкого канала обходилась Египту в 30 млн долларов ежемесячно. В результате затяжных переговоров Насер убедил нефтедобывающие страны Персидского залива ежегодно выплачивать Египту по 225 млн долларов, в виде платы за согласие Насера не вмешиваться в их внутренние дела и не экспортировать его «арабскую революцию» в другие страны. Вроде бы замечательно, особенно если поставки оружия из СССР идут практически бесплатно. Но в политическом смысле Насер потерпел поражение. Северные провинции (Сирийские)
— А что произошло в Газе?
— А что там произошло? — отвечаю вопросом на вопрос. — Жители Газы совершенно не пострадали и, насколько мне известно, никаких претензий оккупационным войскам не предъявляли.
— Зато предъявляли беженцы…
— А, — сделав удивленные глаза, говорю я. — До занятия района Рафиаха мы прекрасно знали, что там находится некоторое количество людей без гражданства. Никаких данных от египетского правительства не поступало никуда, кроме организации по беженцам в ООН, которая с нами цифрами не делилась. Вполне естественно, что заняв город мы провели тщательную проверку. Там проживало более 40 тысяч человек. Большинство этих людей бежало из Иордании после 1947 г и жило на подачки египетского правительства и продовольственную помощь ООН. Для того, чтобы обеспечить их продовольствием и не доводить до эпидемий, а там даже канализации не было, военные власти данного района издали приказ о регистрации. Кроме того, был еще один приказ, о сдаче оружия. Ну, да, — подумал я. — Вот сейчас я ему подробности расскажу — жди…
— Ну, что, — сказал я, внимательно разглядывая собеседников. В кабинете присутствовали Начальник Южного округа Дейч, начштаба Южного округа Рубинчик, командир Третей бригады пограничных войск (Юг) Кац и начальник разведки бригады Радзиевский.
— Я донес ваши просьбы до министра обороны с одобрения моего непосредственного начальства. Нельзя сказать, чтобы он остался равнодушным. Он похлопал меня по плечу и заявил, что с планом командования Южного округа совершенно согласен. Особенно его умилило, что я принес его. Это совершенно не мой район. Я отвечаю за Северный округ. Он прямо прослезился от такого нашего трогательного единства, как будто не знает, что доклад лежит у него на столе уже неделю. Все, как всегда. Письменного приказа нет, и не будет. Если все пройдет чисто, Бен Иосеф заявит, что именно он дал зеленый свет на его осуществление генералу Дейчу. Я кивнул командующему Южному округу. Если начнутся проблемы, ответим все. И генерал, и я, и все имеющие отношение к этому плану.
— Ладно, — ответил Меер, глядя на меня. — Мы друг друга не первый год знаем. Всю жизнь работали из одних соображений. Во-первых, благо государства. Во-вторых, забота о солдатах. И только, в-третьих, что там про нас скажут. Сколько было в прошлом году проникновений на территорию Израиля?
— 93, - ответил Радзиевский. — Только в 18 случаях им удалось проникнуть в глубь территории. 9 убитых, 17 раненых израильтян.
— Это слишком много. Мы должны вычистить этот гадюшник полностью. Еще раз напоминаю… Радзиевский, ты сверил свои данные с его? — Меер показал на меня.
— Обижаешь, — пробасил Аркадий. — Мы подняли архивы египетских властей в секторе. Имеем 243 имени из людей, на которых висят иорданские и израильские розыскные листы. Цви дал список на 18 человек, в которых заинтересованы иорданцы. Они пересекаются с нашими. На этих даже имеются фотографии. Остальные — мелочь, боевики с одной извилиной.
— Значит, — сказал он Кацу, — основная нагрузка ляжет на твою бригаду. Хватит отдыхать и
— Да все давно готово, — сообщил Соломон. — Как только я снимаю телефонную трубку, Рафиах и все три лагеря беженцев возле него начинают обносить забором из колючей проволоки. Территория разбита на квадраты. Батальон Абдула третьи сутки сидит в полной готовности. Пехоту нам в помощь не надо, разве что по периметру, в оцеплении. Пользы от них будет не много, а в городе их воевать не учили. А мы, — голос стал явно обиженным, — не развлекались, а третью неделю на макетах тренируемся. Специально строили жилой квартал.
— Я в курсе, вот и покажете на деле, чего там научились. А Газу, Дейр Эль Балах и Хан Юнис пехота и закроет, чтоб не попрятались. Сами прекрасно знаете, — сказал он, глядя на наши поскучневшие от десятого повторения лица.
Мне не нужны лишние потери. На открытие огня отвечать предельно жестко. Если стреляют из дома — дом взорвать. Не нужно рисковать, чтобы захватить стрелка живым — только ликвидация. Подозрительный объект сначала забросать гранатами и только потом уже разбираться, кто или что там находилось.
Вход в определенный квадрат и блокирование наглухо всех входов и выходов. Все жители выводятся на улицу для выяснения личности и обыска дома. Можете раздевать мужчин, хоть до трусов, чтобы не могли прятать оружие. Находящихся в списке разыскиваемых и при найденном оружии в доме — немедленно арестовывать. Второе подразделение в это время проводит обыск дома. При любой попытке оказания сопротивления или попытки бегства немедленно открывать огонь. Пойманных с оружием в руках — расстреливать на месте. Судя по происходящему, нам все равно придется уйти. Давайте сделаем так, чтобы на границе настала тишина. На длительное время. Если придется, я отвечу. Но я хочу, чтобы было, за что. А не потому, что существуют очередные политические расчеты и надо кинуть кость заграничным любителям пацифизма.
Цви, у нас мало времени. Ты можешь добиться переброски в округ дополнительных сил спецназа? Одной бригаде не справится.
— Да. Исер сказал, если вы начнете, оба батальона из 1 и 2 Пограничной бригады и батальон Орлова — в твоем распоряжении. Он тоже страхуется. Первым приказа не отдаст, тем более, что Пограничные войска не находятся в нашем прямом подчинении, но договоренность есть…
— Значит, ты тоже сейчас снимешь трубку и позвонишь. Мы начинаем ночью.
Жуткое дело этот Рафиах. Узкие переулки, со множеством выходов, которые могут знать только местные жители. Построенные без всякого плана дома, с целым лабиринтом комнат, в которые иногда можно попасть из совсем другого дома по прорубленной прямо в стене двери. Окна, из которых можно видеть внутренний дворик. И мусор, валяющийся прямо на улицах. Любой, от строительного до битых бутылок и вылитого прямо на землю содержимого ночных горшков, с бегающими совершенно открыто крысами. Ну, нет у них канализации, но можно хоть все это дерьмо собирать в мусорные ящики и вывозить? Никому нет дела…
Когда я подъехал, метрах в тридцати от входа в дом возле танка стояли плотной стеной бойцы и что-то громко обсуждали.
— Подожди, — сказал я пассажиру.
Хорошее слово — пассажир. Вроде он сюда просто так заехал, погулять. Совершенно случайно мимо меня проходил координатор ШАБАКа этого района и дал наводку на особо опасного разыскиваемого. Вот также, совершенно случайно, они вышли на советскую шпионскую сеть, состоящую из священнослужителей Русской православной церкви, где под видом попов и монахов действовали офицеры КГБ и ГРУ. Очень неудачно по времени. Нам только напряга с советскими товарищами сейчас не хватает. И так они кричат, как будто кто-то Калининградскую область отнимает.
— Сейчас выясню, чего они там тянут. Еще утром сообщили, что квартал блокирован и идет зачистка.
— В чем дело, лейтенант?
— Цион Анкур, — представился он. Явный эфиоп. Первый известный мне эфиоп в офицерских погонах. Разнообразна и удивительна страна Израиль… — Взвод был обстрелян, товарищ полковник, — изображая стойку смирно, начал рапортовать тот. Получалось плохо. Лейтенант был явно на последнем дыхании, глаза красные, как у кролика. Третьи сутки без отдыха. — Двое ранено. Один тяжело. Явно работает снайпер. Блокировали дом. Доложили в батальон. Ждем подкреплений.