Другая точка...зрения
Шрифт:
– Стас! Ну, ты чего? Радоваться надо, а он - мрачнее тучи! Или что-то не так?
Карпов очнулся от ступора, в котором пребывал, совсем невесело усмехнулся. Взял шампур в руки, начал есть прямо с него, яростно вгрызаясь в кусочки мяса. Сейчас он походил на хищника, напавшего на свою жертву. И он был голоден. Я невольно бросала на него короткие взгляды, не забывая уписывать шашлык за обе щеки. Всё-таки нервничала. А когда у меня нервы - я уже плохо контролирую свой аппетит. Опять наелась сверх меры! И вдруг меня опять замутило… Я, побледнев, осторожно поднялась с дивана, извинилась: «Простите, мне нужно выйти!»
Быстрым шагом, а потом
– Фира, с тобой всё в порядке?
Вот он, возмутитель моего спокойствия! Явился - не запылился. Я быстренько смахнула слёзы. Посмотрела ещё раз на себя в зеркало, покусала губы, чтоб не были так бескровны. Всё, успокоилась! Взгляд самодостаточный. Можно выходить.
Открыла дверь и, одарив любимого полковника обжигающим взглядом, едва заметно улыбнулась. Он был удивлён, видимо, ожидая увидеть меня, страдающую и плачущую от его молчаливого игнора. Нет, Стасик, этого не будет!
– Со мной всё в порядке! – ответила я, пошла в зал. Карпов шёл за мной.
Я улыбнулась присутствующим. Ужин заканчивался. Вадим с блондинкой уже сидели рядышком и мило ворковали о чём-то. Она смущённо улыбалась собеседнику, а Вадик зря времени не терял – уже прикладывался губами к её изящной наманикюренной ручке. Татьяна млела и таяла от его обаяния. Я обернулась, посмотрела на Стаса. Он был всё так же серьёзен и мрачен.
А мне «вожжа попала под хвост»! Я почувствовала беспричинную ( ну, как же, беспричинную?!) радость. Хотелось петь и танцевать.
– А почему нет музыки и танцев?- громко спросила я.
– О, точно! – оживился Вадим, вскочил с дивана, включил музыку. Потащил за собой Татьяну. Они обнялись, и под медленную мелодию стали тихонько покачиваться в такт музыке. За них я была спокойна.
Опять повернулась к Карпову, решительно шагнула к нему:
– Стас, можно тебя пригласить?
Он иронично усмехнулся, но разрешил:
– Пригласи.
Я приблизилась, положила свои ладони ему на плечи. Он обхватил меня за талию, повёл в танце, но к себе не прижимал. Мы оба молчали, хотя, сказать друг другу надо было много. Мы, как и Вадим с Татьяной, покачивались в такт. Музыка убаюкивала. А мне вдруг так захотелось прижаться к Стасу, крепко обнять, почувствовать его, такого большого и сильного, вдохнуть его знакомый, родной запах. Я очень соскучилась. В конце концов, он же мой гражданский муж! Или это, всё-таки, понарошку - для людей?
Только сейчас поняла, что хочу быть его женой на самом деле, со свадьбой (или просто регистрацией) и штампом в паспорте. Теперь я понимала женщин, которые добивались этого штампа любой ценой, даже не любя человека, с которым хотели жить. А, ведь, я Карпова люблю! Разве плохо быть законной женой, носить фамилию мужа, и чтобы дети, рождённые от него, были законнорожденными в браке, а не прижитыми от сожительства. Блин, мудрёно завернула. Масло масляное. А как по-другому? Странно! Поменялся мой статус: я ношу ребёнка. И у меня
За своими мыслями я не заметила, что мы с Карповым в зале одни. Вадим с Татьяной куда-то исчезли. Я опомнилась:
– Стас, а где твоя подружка?
– С Вадиком уединилась, наверное! – усмехнулся он.
– В смысле?! И ты так спокойно об этом говоришь? Как она могла?!
– А ты как могла?! – вдруг рыкнул на меня Карпов.
Его глаза бешено сверкнули. Я почувствовала, что он возбуждён. Моментально оттопыренные джинсы выдали его. Он схватил меня за руку, потащил за собой по лестнице, втолкнул меня в мое временное пристанище. Буквально, опрокинул на кровать, задыхаясь от возбуждения, стащил с меня колготки вместе с трусиками, отшвырнул их в сторону, навалился, хотел войти сразу, душа меня в объятиях. Не целовал. Не любил. Просто хотел отыметь.
Я испугалась, серьёзно испугалась за своего будущего ребёнка, вскрикнула:
– Стас, осторожнее! Я беременна.
– Это тебя не оправдывает! – он горячо дохнул мне в лицо.
– Стас, это же твой ребёнок! – умоляла я о пощаде.
– Ребёнком решила прикрыться! Что-то о нём ты не думала, когда под Мельникова ложилась! Шлюха!
– в его глазах были разочарование и боль.
– Что?! Сам ты … шлюха! – я с возмущением оттолкнула его от себя.
Откуда только силы взялись? Наверное, ярость придала мне сил. Как бы мне не хотелось быть с ним, но, если нет доверия, о совместной жизни не может быть и речи! Он обвинял меня в том, чего я не совершала. Но, разве сейчас ему что-то докажешь? Он был ослеплён гневом и ревностью. Ревностью? Нет, скорее, чувство собственника взыграло. Как же! Он же считал меня своей любимой игрушкой. Вскочила с кровати босиком, встала посреди комнаты, указала на дверь. Чётко и ясно сказала:
– Пошёл вон! Я не желаю слушать от тебя незаслуженные оскорбления!
Карпов взвился, соскочил с кровати, на ходу застёгивая джинсы, поравнялся со мной, презрительно глядя мне в глаза:
– Незаслуженные?! Я торопился к любимой женщине и другу, а что я здесь увидел? Парочку, отдыхающую после страстных слияний!
– его глаза полыхали яростью.
– Что?! – я не могла поверить.
«К любимой женщине»? Я ослышалась, или это мне показалось? У меня сдали нервы, глаза опять были на мокром месте. Изо всех сил сдерживаясь, чтоб не сорваться на рыдания, я сказала ему:
– Если хочешь знать, я не ложилась под Мельникова!
– в моих глазах тоже были разочарование и боль от его недоверия. Неожиданно накатила слабость. Силы покидали меня, и, чтобы не грохнуться на пол, я переместилась к кровати.
Стас, уже у двери, обернулся. Всё понял, рванулся ко мне, обхватил, удержал меня:
– Глаша, это - правда?!- он всматривался в мои глаза с надеждой.
А мне стало так хорошо в его объятиях! Ярость и обида, а с ними - горькие слёзы, ушли:
– Правда! – улыбнулась я, - Стас, он привлекателен, как мужчина, но он твой друг. И это для меня важно. Я просто не могла предать тебя, тем более, с ним. Не веришь, спроси у него сам.