Другая заря (Новый рассвет)

Браун Сандра

– Детка, – умиротворяюще произнес он, – понимаю, ты расстроена.

– Еще бы.

– Я делаю все, что в моих силах.

– Этого мало.

– Так я постараюсь, – огрызнулся он, теряя терпение. Как смеет шлюха разговаривать с ним, Дабом Эбернези, без малейшего уважения? Та хорошенькая вдова вчера в его кабинете была кроткой, как ягненок, говорила ласково, плакала тихо, смотрела влажными глазами, полными робкого почтения. – Ну же, Присцилла. Или ты собираешься потратить на споры те несколько минут, на которые мне удалось убежать

из банка? – Он надул губы, как маленький мальчик.

Его театральные жесты не произвели на Присциллу никакого впечатления. Даб был проницателен и умел влиять на людей, и она это знала. Знала она и то, что, если ему придется выбирать – защищать ее или защищать себя, он не задумается ни на секунду. Такая эгоистичная готовность к предательству только лишний раз доказывала, что женщина должна уметь сама за себя постоять. А если при этом удается еще и повеселиться, значит, ей повезло.

Присцилла медленно поднялась. Потянула пальцами за концы пояса, и атласные полы распахнулись. Под халатом ничего не было. Чувственным движением плеч она сбросила халат, тот скользнул к ее ногам и растекся по полу синей лужицей.

– Нет, спорить я больше не хочу. Я тебя понимаю. И высоко ценю твои визиты. Они и впрямь слишком коротки, чтобы тратить время на деловые разговоры. – Она провела руками по бедрам и пропустила пальцы сквозь треугольник густых волос. – Может быть, мне пора приходить на деловые встречи к тебе в банк?

Даб с трудом отвел взгляд от ее бедер. Присцилла пришла в восторг, видя, как внезапно побледнели его мясистые щеки. Он рассмеялся коротким нервным смехом и заерзал в кресле.

– Мы оба знаем, что этого делать нельзя. – Он болезненно улыбнулся, не понимая, шутит она или говорит всерьез.

Присцилла двинулась к нему мелкими шажками.

– Тогда предлагаю тебе заняться проповедником и избавить меня от него, чтобы на наших встречах здесь нам не нужно было так много говорить о делах. – Она остановилась прямо перед Дабом. Он протянул руку, чтобы приласкать ее груди, живот, бедра. – Что скажешь? Сделаешь это для меня?

– Конечно, Присцилла, конечно. Можешь на меня рассчитывать. Я всегда о тебе заботился, правда?

– Всегда. Не разочаруй и на этот раз.

– Не бойся, не разочарую, – бормотал он, уткнувшись ей в живот и запустив руку между бедер.

Она подняла его на ноги и, распутно целуя, опустила руку к ширинке брюк.

– Так я на тебя рассчитываю, – прошептала она, быстро расстегнула пуговицы и с притворным удивлением вздохнула, обвив пальцами восставшую плоть. – Ты такой большой. Такой сильный.

Крепко зажмурив глаза, оскалив стиснутые зубы, Даб что-то нечленораздельно бормотал. Искусная рука отметала все его доводы. Самый прославленный ангел Сатаны вознес его прямо на небеса.

– Ли! Мика!

Бэннер радостно поспешила обнять гостей. Они вошли в заднюю дверь следом за Джейком.

– Вот уж не ждала, что вы сегодня приедете.

– Ужина для нас хватит?

– Приготовим. –

Она была так рада их видеть. С появлением длинных угловатых парней кухня, казалось, стала меньше. Бэннер радовалась шуму и суматохе, которые они принесли с собой. В последнее время в доме стало слишком тихо.

– Мы решили прискакать до темноты, чтобы осмотреться, – сказал Ли, целуя сестру в щеку.

Мика заносчиво плюхнулся на стул.

– Знаешь, мы, пожалуй, отметим это место нашим личным знаком высшего качества.

Бэннер кинулась к нему, попыталась выбить задние ножки стула. Но Мика оказался проворнее и успел упереть в пол передние ножки прежде, чем она лишила его равновесия.

– Чувствуй себя как дома, Мика, – поддразнила его Бэннер.

– О, конечно, конечно. – Юноша небрежно перекинул руку через верхнюю перекладину спинки и огляделся.

– Садись, Ли. – Бэннер внезапно оробела. Ей никогда не доводилось готовить ужин для кого-либо, кроме Джейка. Вдруг ребята будут над ней смеяться? – И ты садись, Джейк, – сказала она, впервые встретившись с ним взглядом с той минуты, как он вошел в дом. – Все готово.

– Спасибо.

– Погодите, я поставлю еще два прибора. – Бэннер торопливо обернулась и достала из шкафа тарелки. С того дня, когда приходил Грейди, она и Джейк мало общались друг с другом. От нее не укрылось, что он старается держаться поближе к дому, выполняя работы, которые позволяли ему оставаться в пределах видимости.

Он держал свое слово не подпускать к ней Грейди. Бэннер одновременно обижалась и была ему благодарна, сердилась на неослабную бдительность и чувствовала признательность за то, что ей больше не придется сталкиваться с бывшим женихом. Что бы ни говорила она Джейку и Грейди, она не собиралась выходить за него и намеревалась как можно дольше оттягивать ответ.

– Это тушеная говядина, – извиняющимся тоном сказала она, подходя к столу с фарфоровой супницей и раскладывая по тарелкам ароматное жаркое. – Приготовлена по рецепту Ма, но мы все знаем, что никто, кроме нее, не умеет тушить мясо так, чтобы оно превратилось в амброзию.

Ли отправил в рот столовую ложку мяса и долго гримасничал, фыркая и обмахивая рот рукой, потому что оно было очень горячее.

– Хорошо, малышка, – наконец произнес он.

– Неплохо. – Для пущей выразительности Мика подмигнул.

Джейк промолчал, он лишь машинально жевал.

Бэннер подала к столу кукурузный хлеб, радуясь, что тесто поднялось как раз в меру. Снаружи он был покрыт золотистой хрустящей корочкой, а внутри оставался легким и пористым, потому что хорошо пропекся. Ма сказала правду – рецепт безупречен.

Бэннер села за стол, но между взрывами хохота едва успевала есть. Ли и Мика, как всегда, были переполнены невероятными историями. Они потчевали ее рассказами, которые, если верить их клятвам, были чистой правдой, но Бэннер в этом сильно сомневалась.