Другая жизнь: Иллюзорная реальность
Шрифт:
Она думала, что они с Морфеусом поговорят по душам перед Советом, но ее бывший просто кивнул ей и пошел устраивать чаепитие и комнату для Избранного.
Да уж, а ведь она была готова признаться Морфеусу, что все еще любит его. Но нет, он все тот же упрямый фанатик. И даже если у него остались к ней какие-то чувства, то они определенно вторичны по сравнению с его обожествлением Избранного.
— Кажется, кого-то пробросили, — ехидно заметил Спаркс, склонившись к уху своего капитана. Когда нужно — оператор мог хранить молчание и даже прикидываться предметом интерьера. Но сейчас явно был не тот случай.
— Заткнись, Спаркс, — невольно скривилась
— Хе-хе, не одному же мне терпеть игнор, верно? Эх... любовь, любовь... Ай! Ниобе! — резкий тычок под ребра заставил Спаркса отпрянуть.
— Кажется, кто-то забывает о субординации. Давно не получал нарядов по чистке сортира на Логосе?
— Ну, Логос сейчас на ремонте, потому меня чисткой толчков не запугать. Более того, я бы с удовольствием приступил к чистке самого засранного в Зионе унитаза, лишь бы не выступать против армии охотников, — лицо Спаркса потемнело. — Думаешь, мы выживем?
— Кто знает, Спаркс, кто знает? Но мы сделаем все возможное, чтобы продать свою жизнь подороже. Ведь это наш дом. И мы будем стоять до последнего.
— Не знаю, как насчет смерти от машин, Ниобе, — сказал Спаркс, раздумчиво почесывая висок, — Но от пафоса ты точно не сдохнешь...
***
Для кого-то артефакторика или зельеварение — это ремесло и средство заработка или попытка заявить о себе окружению. К примеру, те же мастера-артефакторы (истинные мастера, а не те, что получили звание по знакомству в МКМ и наличии родственных связей в Гильдии) в моем прошлом мире способны были зарабатывать огромные состояния. И лишь единицы из них достигли таких высот, что материальные блага казались им чем-то несущественным и бесполезным, ибо они более не воспринимали артефакторику как ремесло, напротив, для них эта стезя становилась именно искусством. Парадокс, но даже если воздействие одного из образцов способно стереть в пыль город, для них это все равно было искусством.
Я также причиляю себя к данным индивидам. Нет, не к тем, для которых искусство — спалить город к Мордредовой матери; а к тем, кто не просто сидит, строгая артефакты/зелья исключительно по книжкам и зазубренным формулам, но способен творить, видоизменять, а то и создавать нечто новое, прекрасное, поистине грандизоное... Правда, велика вероятность, что при этом новосозданный образец придется запереть за семью печатями до лучших времен, ибо если хоть кто-то узнает о том, что было создано, на мастера может начаться загонная охота, однако, право слово, разве это может остановить настоящего мага?
Но долой ненужные мысли. Основа для моего будущего шедевра уже создана, а окружение — подготовлено. Камушки-ретрансляторы — без магии крови не обошлось — размещены на нужных местах. Ранее мне пришлось лично идти проверять груз, что доставили Хамману, после чего распорядиться, чтобы его доставили на место. Грузчикам стёр память и отправил восвояси.
Для меня главное, чтобы на камерах слежения меня нигде не было видно. Все же появляться мне приходилось в различных местах и при пересмотре видео кем-то из офицеров могут возникнуть вопросы, да и некоторые мои действия руководство может неверно истолковать. Именно поэтому я проник в комнату наблюдения и там, при помощи Конфундуса и Обливиэйта воздействовал на оператора, дабы тот затер архив и отключил камеры наблюдения. Судьба парня меня мало волнует. Интересно другое: что именно подумают советники и военная верхушка Зиона, когда узнают о так называемой «диверсии»? И на кого они подумают?
Я предупредил Хаммана, что не смогу присутствовать на Совете и если меня будут искать — то панику поднимать не нужно. Так что в случае активных поисков старик меня прикроет. На всякий случай обновил и простимулировал ментальные закладки, чтобы не возникло сюрпризов, как с Призраком-Смитом. Но это перестраховка. Случай с агентом — уникальный
Обновив маглоотталкивающие чары на входе и коридоре, я, зашел в помещение, что ранее было складом с припасами. Самочувствие у меня было паршивее некуда, все же запитывание рун на крови бесследно для организма не проходит. Те же рунные круги на полу и стене, отвечающие за аккумулирование и передачу энергии, потребовали более литра моей кровушки. А ведь еще в крови были вымочены драгоценные камни. Про близость магического истощения, пожалуй, и говорить не стоит.
Последствия анемии я пытался исправить обильным питьем воды и принятием безвкусной белковой пасты. Не кроветворное, конечно, но хоть что-то.
— М-м-м-м... — посышалось мычание от паренька, что представился Малышом. Странное имя, хотя, должен признать, оно ему подходит.
— Не нужно переживать, мальчик мой. Сама судьба привела тебя ко мне... как и тебя, Смит.
Призрак-Смит не ответил. Он буравил меня злобным взглядом, незаметно (ну, это, видимо, он так думал) пытаясь высвободиться.
Оба пленника толстыми канатами привязаны к трубам. Можно было, конечно, для надежности трансфигурировать канаты в стальные цепи, но это излишне. Да и один из них мне сейчас понадобится для восстановления.
Взмах рукой — и канаты опадают, оставляя Призрака без пут. Однако бежать ко мне он не торопился, зная, чем это может закончиться.
Должен заметить, после возвращения моего истинного «я» колдовать стало в разы проще. Генри — он же Феникс — все же подсознательно себя ограничивал и тратил больше энергии, нежели того требовала волшба. А все из-за якобы других законов мира. Нет, мир, ясное дело, немагический, фона для энергетической подпитки заклинаний и, в частности, ритуалов — нет. Но это не значит, что в каждое заклинание нужно вкладывать пол-резерва для успешного реузльтата. Это как сравнивать маглорожденного второкурсника и чистокровного выпускника Хогвартса: у первого заклинания будут выходить, однако перерасход энергии слишком будет мешать свободно творить магию. У последнего же такой проблемы не будет из-за опыта применения заклинаний, а также из-за большей «веры» в собственные силы. Ведь чистокровные, как правило, видят магию с пеленок, также у них значительное преимущество в том, что они могут колдовать дома еще до того, как им купят личную палочку. А значит и их «вера» перерастает в подсознательную уверенность в том, что «чудо» свершится.
Но это я отвлекся. Я веду к тому, что Феникс, даже несмотря на частичное заимствование знаний и опыта, не мог продемонстрировать и десятой части того, что могу сейчас я. Правда, ограничения в резерве меня также все еще сильно сдерживают. Но это в скором времени я надеюсь исправить.
Призрак-Смит попытался встать на ноги, однако заклинание ватных ног его пыл поубавило. Мне пришлось волоком дотащить его к нарисованной фигуре на полу. Агент, будучи в тушке заместителя капитана Логоса был не столь прытким, как обычно. Немудрено, все же эксперимента ради я попробовал нацедить из него немного крови и проверить ее энергетические свойства, потому анемией страдал сейчас не только я...
***
Малышу, наверное, было бы страшно, если бы он не был столь шокирован происходяшим. Экстрасенс оказался вовсе не шарлатаном, каких он видел множество в своей прошлой жизни-сне. Помещение, где он находился, напоминало какой-то зал для оккультных практик, освещаемый восковыми свечами. На стене и полу начерчены восьмиугольная и пятиугольная звезды, вписанные в круги таинственных знаков. В пентаграмме как раз и лежал сейчас Призрак.
— Мистер Дамблдор, зачем вы это делаете? — хрипло прошептал Призрак. — Пожалуйста, отпустите меня. Обещаю, я никому ничего не скажу.