Другая жизнь
Шрифт:
Он очень долго искал подходящее место для строительства загородного дома, вел изнурительные переговоры с местными властями, решив никому не передоверять это дело, потратил кучу времени и денег и добился-таки своего. Впрочем, как всегда.
Завершилась вся эта многомесячная эпопея в апреле. В Апрелеве в апреле. Любопытное совпадение. Так или иначе, он получил права на приличный участок земли и теперь мог приступить к строительству.
Раньше на этом месте располагалась помещичья усадьба. Полуразрушенный двухэтажный дом с проваленной
Старинный парк с вековыми дубами и липами одичал и зарос. Кругом царило полное запустение. Узенькая тропинка, петляя, сбегала с холма к сверкающей на солнце речке. Чудесное какое местечко, подумал Вадим. Надо только руки приложить. И деньги.
Помещик Вадим Петрович Северинов. Забавно звучит. Вадим усмехнулся своим мыслям. Он был сугубо городским жителем и лишь перешагнув тридцатилетний рубеж почувствовал, что Москва с ее бешеными ритмами, вечным скоплением людей и чудовищной загазованностью начинает действовать ему на нервы. Захотелось иметь убежище подальше от городского шума, куда всегда можно было бы сбежать, когда нагрузка становится нестерпимой.
Все возвращается на круги своя. Когда-то, еще до Первой мировой войны, старший брат его деда за один вечер просадил в карты их родовое имение. Изрядный был кутила и игрок. Неувядающая семейная легенда. Только спустя несколько лет Севериновы поняли, что это был спасительный перст судьбы. В революцию они вступили рядовыми гражданами, и это помогло им выжить.
— Вадим. Петрович!
Мужской голос вывел его из задумчивости. Он и забыл, что был здесь не один. Двое мужчин стояли около старого дома, оживленно переговариваясь. Поодаль маялся от безделья его шофер Сева. Вадим неторопливо приблизился.
— Все более или менее ясно, — сказал один из мужчин, который постарше. Вячеслав Михайлович Зверев, довольно известный в Москве архитектор. — Дом будем ставить прямо здесь, на месте старого. Лучшего места не сыскать. — Он со вкусом потер ладони. — Умели, умели в старину строить, ничего не скажешь. Вид-то какой! — Широким жестом он указал на поросшие лесом пологие холмы за речкой. — Виктор обещает расчистить площадку за несколько дней. А там и к строительству приступить можно.
Виктор, коренастый парень в кожаной куртке и кепке, выдохнул колечко дыма и, затоптав каблуком сигарету, согласно кивнул.
— Ну что ж, отлично. — Вадим бросил взгляд на часы. — Значит, можем возвращаться. Нам еще с вами, Вячеслав Михайлович, предстоит определиться с окончательным вариантом проекта. Сколько времени, по-вашему, понадобится для завершения работ?
— С подводом коммуникаций и внутренней отделкой месяца три-четыре. Скажем, четыре, чтобы наверняка. Так что на август можете планировать новоселье.
Они направились к машине. Сева предупредительно распахнул дверцы.
— Стойте! Подождите!
Все
Она остановилась перед ними, нерешительно переводя взгляд с одного на другого. Ни мешковатая куртка, ни высокие, сплошь облепленные грязью резиновые сапоги с заправленными внутрь джинсами не могли скрыть изящных линий ее молодого тела. Пышные, собранные высоко на затылке каштановые волосы растрепались от быстрого бега и теперь окружали ее лицо золотистым ореолом. Она напоминала олененка, стремительно выскочившего из леса и застывшего при виде незнакомых двуногих существ.
— Вы… Вы хотите все здесь сломать? — спросила она, тяжело переводя дух. Ноздри ее тонкого, с легкой горбинкой, носа трепетали. Свой неожиданный вопрос она обратила к Вячеславу Михайловичу, решив, видимо, что он здесь главный.
— Не понимаю, почему вас это беспокоит, моя милая, — покровительственно проговорил он. — В любом случае вопрос не ко мне. Вадим Петрович теперь здесь хозяин. Его и спрашивайте.
Она стремительно повернулась к Вадиму и повторила свой вопрос одними глазами. Глаза у нее были красивые, лучистые и очень взволнованные. Занятная девчушка.
Вадим согласно склонил голову.
— Хочу построить здесь большой дом.
— Но… Но для этого… — Она растерянно развела руками. — Для этого нужно сломать старый.
— Совершенно верно.
— Вы не можете этого сделать. Это… — Девушка запнулась. — Это — историческая ценность.
— Мне ничего об этом не сообщили при продаже, — заметил Вадим.
— Да что они понимают! Здесь с середины восемнадцатого века было имение потомков воеводы Богдана Апрелева. Наполеон в этом доме останавливался на пути в Москву. Тогда дом устоял, а теперь погибнет от вашей руки. Геростратова слава!
Вадим с удивлением посмотрел на нее. Необычный лексикон для сельской жительницы.
— Вы, я вижу, хорошо знакомы с историей здешних мест. Чем вы занимаетесь?
— Я библиотекарь. И еще учительствую в начальных классах.
— А зовут вас как?
— Маша Антонова. Мария Павловна, — поспешно поправилась она.
— И вы, Мария Павловна, настаиваете, чтобы я ничего здесь не трогал?
— Настаивать я не имею права. Я могу только просить. Она сказала это с таким достоинством, что Вадим с невольным уважением посмотрел на нее.
— И как вы это себе представляете?
— Вы могли бы отреставрировать его. Воссоздать в первозданном виде. Это же проще, чем ломать и потом строить заново.
— Вы же ровным счетом ничего в этом не понимаете, моя милая, — вмешался Вячеслав Михайлович.
— Меня зовут Мария Павловна.
— Да, конечно, — поморщился он. — В любом случае вы в этом не разбираетесь. Восстановительные работы очень трудоемки. Кроме того, мы не знаем, как выглядел этот дом… хм… в лучшие времена.