Другие правила
Шрифт:
– Типичная абберация, – заявил Гупта.
– Ерунду не говори! – сердито сказал Антон. – Где ты видишь абберацию?! Он ходит, как пишет! Речь нормальная… Просто он делает то, чего у него и в программе-то нет!
– Может, тогда мотиварный контур из строя вышел? – подал идею Шуйбэнь и помахал ладонью перед оптикой Фидо. Кибер внимательно посмотрел на Лю.
– Да нет, мы все главные рефлекторные цепи прозвонили…
– Это спонтанный рефлекс, – вынес вердикт Жилин. – Сам я с этим еще не встречался, знаю только по статьям в «Вестнике кибернетики». Очень похоже… – Он потер руки, шурша ладонями. –
Зацвирикал радиофон. Жилин нетерпеливо ткнул по «пуску». Над плашкой коммуникатора зацвело прыгающее изображение – голова Йенсена. Моложавое, обычно малоподвижное лицо было покрыто потом и подергивалось, словно от могучего напряжения.
– Глеб… – еле выговорил спецуполномоченный.
– Слушаю! Что случилось, Ларс Юльевич?
– Локи захватил Сырт…
– Что?!
Но у Йенсена просто не было сил повторить.
– Дюжина ботов… – сипел он с надсадой. – Занял техкупол… Подмена личности… Всем верхам… Никому не верьте, только Клунину… Еще Ковальского не было… Да… И мне подсадили… Борюсь… Больно очень… Тхакур Сингх здесь… Габа… гляньте там… Больно…
Изображение пропало. Глеб бросился к краулеру – Антон уже вскочил и выжимал педаль. Моторы взвыли, танкетка встала на дыбы, вращая гусеницами, и хлопнулась на песок перед главным киберинженером. Жилин запрыгнул на ходу и остался стоять, вцепившись в раму.
– Гони!
Антон понесся, не разбирая дороги. Мимо огороженной каверны, где копались роботы-диггеры, в объезд фундамента исполинского купола, под самым носом у желтого песчаного танка, вверх по склону, на пределе двигателей и нервов. У станции Антон затормозил, чуть не врезавшись в хозблок. Но было уже поздно.
Ворвавшись в столовую, Жилин наткнулся на мертвый взгляд Габы. Пахло горелым мясом. Лазерный луч исполосовал всего штурмана «Боры», удалив жизнь.
– Гуллан-то за что? – всхлипнул Антон. [29]
Жилин резко обернулся и едва не застонал. У киберкухни, продолжавшей жизнерадостно позванивать и шипеть, лежала Гунилла. Ее миленькое личико было обращено к окну, храня начало незавершенной улыбки. Сорвав со стены аптечку, Жилин опустился перед девушкой на колени и подключил диагност. Поздно! Поздно! Жилина обморозило жалостью. Он погладил Гуниллу по руке, провел пальцами по волосам. Голубые Гуниллины глаза были широко распахнуты, выдавая невысказанное. Полураскрытые губки застыли… и уже не издадут ни звука. Никогда. Что за проклятое слово…
29
Гуллан – золотко (швед.).
В столовую вбежал Гирин и будто споткнулся о мертвые взгляды. Он ничего не сказал, только ссутулился – друга не стало, в душе усадка… Минуту в уши билось безмолвие.
– Глеб, – глухо заговорил Максим, – они там, у дальних постов… Пурпуры.
Жилин отвел глаза от Гуниллиного лица и посмотрел на Макса. Гирин был страшен. Не говоря ни слова, Глеб сорвался с места и, пригнувшись, нырнул в люк переходника. Антон кинулся следом.
– У них танк высшей защиты! – догнал их голос Гирина.
– Макс, проскочи по станции! –
Жилин затормозил у двери с табличкой «Арсенал» и рывком приложил руку к детектору. Дверь мгновенно ушла в пазы. Ворвавшись в арсенал, Жилин сгреб в охапку все лучеметы, имевшиеся в наличии, – числом шесть, оглянулся, заметил Виджая, ставшего в проеме, и сунул оружие ему.
– Держи! Антон, помоги!
Жилин выволок из-под стеллажей какой-то ящик с ручками.
– Хватайся!
Антон ухватился. Ящик был тяжеленный.
– Пошли!
– А что это? Батареи?
– Термическая бомба!
Антон кивнул, будто что-то понимал. Он неуклюже бежал, перекосившись от тяжести, страшно боясь оступиться, и подгонял время. Сейчас все, что было и не было, все, что могло бы быть, но не свершилось, потеряло всякое значение. То ужасное, случившееся с Гуниллой и Габой, перевешивало.
Распахивая люки шлюза, Антон даже пожалел, что Тхакур умрет так быстро – в подорванном танке. Пусть бы покорчился! Пусть бы помучился, сволочь пурпурная, повыл бы, попучил бы черные бельма… Убить его мало.
Сгибаясь, стажер и его наставник перебежали под защиту свежего, сувоистого оползня – груды камней, скрепленных, как раствором, мерзлой глиной. Макс и Виджай (куда ж без него!) лежали у самого гребня, осторожно поднимая головы над камнем.
– Тхакур здесь, – сказал Гирин, оглянувшись, – садился, гад. С ним трое.
– Станцию проверил? – процедил Жилин. Сузив глаза, мастер будто целился в громадный танк типа «Йотун», ворочавшийся в сотне метров от него.
– Везде пусто! Все на смене. Давай пурпуров… – Гирин красноречиво повел лучеметом, – …за наших?
– Мы лучше сделаем, – сказал Жилин. Антон верно понял его движение и первым ухватился за бомбу.
– Дай лучше я… – тихо попросил Гирин, и Антон уступил. Облегченно, как он понял со стыдом.
Танк высшей защиты взревел моторами, словно бесясь от ярости, и попер прямо на бункера станции. Угластая, могучая машинища не была боевой. Придуманный, чтобы забрасывать экспедиции в любые места, хоть на меркурианское Горящее Плато, где разведстанция поместилась на островке посреди расплавленного свинца и цинка, «Йотун» всегда вызывал у Антона ассоциацию со слоном или китом, в общем, с чем-то большим и добрым. Но сейчас на «Соам» перло мерзкое чудовище, злобный гигант-йотун из скандинавских саг. Разбрасывая барханы, как корабль разрезает волны, громадный танк ломился с одной целью: напасть и разрушить!
Спереди у него выдвинулось оребренное рыло аннигилятора.
– Глаза! – крикнул Жилин и заслонился рукой.
Умп-ф! – схлопнулся воздух. На секунду вспыхнул и погас прозрачный шлейф – это пучок антипротонов выжег атомы газа, – и ослепительная вспышка залила все вокруг невыносимым светом распада. В пластолитовой стене бункера, стоявшего у танка на дороге, открылась пещера, засверкала белым накалом, запузырилась, пахнула металлокерамическим паром. Остывающее облачко радиоактивного пепла высеялось на грунт. Танк отъехал и развернулся на месте, веером раскидав грунт и подняв тучу пыли. Торжествующе завыла сирена.