Другие времена, другая жизнь
Шрифт:
— Это вполне могла быть она, — упрямо произнесла Хольт.
Держись, Анна, сказала она себе.
— Хольт! — Юханссон глядел на нее пронизывающим взглядом. — Это и к другим относится, — добавил он и на всякий случай окинул пронизывающим взглядом всех по очереди. — Слушайте меня внимательно. Значит, так. Действуем крайне осмотрительно. Прежде чем предпринять что-либо, что может обернуться неприятностями для кого-то, и в первую очередь для меня, звоним и спрашиваем разрешения. Это понятно?
— Понятно, — ответила за всех Хольт. Вид у нее был вовсе не удрученный.
После
— У баб потрясающая способность делать из мухи слона, — заявил Юханссон, не называя, правда, имен.
— Хольт — одна из лучших полицейских, — упрямо отвечал Викландер.
— Ну-ну…
И ты туда же, подумал он. На том разговор и закончился. Он подождал лифт и спустился в гараж. Пора ехать домой.
Если это обычная проверка личности, то что тогда называть головной болью, думал Юханссон. Машина то и дело застревала в пробках. Ничего, как-нибудь обойдется. В общем, ничего страшного не произошло, хотя два часа назад ситуация нравилась мне больше. Лишние трудности. Уж если на то пошло, можно даже поискать истинного убийцу Эрикссона, если в это все упрется. Всегда же находили… Почти всегда, поправился он, значит, получится и сейчас. К тому же речь ведь не идет о том, чтобы раскрыть преступление, на котором споткнулись коллеги из «открытого» сектора.
И все же эта история со случайным совпадением ему не нравилась. Допустим, для такого совпадения были все основания, у Тишлера целая толпа кузенов и кузин, и все они общались с его лучшим другом Веландером, и Штейн еще была ребенком в то время, но она промелькнула в деле об убийстве, и ничего хорошего в этом нет. Сначала засветилась в теракте, теперь еще и это… Даже и одного захвата посольства для будущего министра хватило бы, черт их всех подери, думал Юханссон.
— Шеф выглядит озабоченным, — неожиданно сказал водитель. Юханссон поднял глаза и увидел, что тот наблюдает за ним в зеркало заднего вида. — Не могу ли чем-нибудь помочь?
Водителя звали Юхан. Фамилию Юханссон забыл, а имя помнил — Юхан. Вылитый Бу Ярнебринг, только лет на двадцать моложе. Он работал в отделе персональной охраны СЭПО. Ты-то как раз мог бы помочь, подумал Юханссон, уловив настороженность в его маленьких узких глазках.
— Не мог бы ты пристрелить Хольт?
— Хольт? — повторил Юхан с удивлением. — Имеется в виду инспектор Хольт?
— Именно.
— А что она натворила?
— Много тявкает, — ответил Юханссон.
— В таком случае — без проблем, — ухмыльнулся Юхан.
— Забудь. — Юханссон вымученно улыбнулся. — Выходные… Пусть живет пока.
29
Когда раздраженный Ларс Мартин Юханссон покинул комнату совещаний, уведя с собой Викландера для конфиденциального разговора, а потом уехал домой на выходные, когда остальные разошлись по кабинетам, Хольт первым делом зашла к Маттеи.
Та сидела перед компьютером и сосредоточенно щелкала
— Чем могу помочь, Анна? — спросила Маттеи, не отрываясь от дисплея.
— Ты не могла бы сделать мне копию, когда закончишь?
— Конечно.
— У меня есть одна мысль… Будет куда легче…
— …куда легче найти Штейн в деле Эрикссона, если знать, что ищешь, — закончила Маттеи, по-прежнему уставясь в экран.
— Вот именно.
В нашей конторе Лиза самая умная, подумала Хольт.
— Посмотри свою почту, материалы уже там.
— Спасибо.
Может быть, даже чересчур умная, решила Анна.
Викландер уже затребовал материалы по убийству Эрикссона из стокгольмского полицейского архива, и Хольт не потребовалось много времени, чтобы понять, что они никому давно не нужны: все оставалось в том самом виде, что и в 1989 году, когда они с Ярнебрингом получили приказ прекратить следственное дело.
Десять папок формата А-4, около двух тысяч страниц. Протоколы допросов, выписки из баз данных, регистров, какие-то распечатки — множество бумажного мусора. Но нашлись также и данные, которые, как было ей известно из опыта, действительно представляют интерес, особенно по прошествии столь долгого времени: два судебно-медицинских протокола, протокол обследования места преступления, протоколы криминалистической экспертизы. Десять папок, две тысячи страниц — для дела об убийстве на удивление скромно.
Подшивки были составлены очень тщательно — явно рукою Гунсан, никто, кроме нее, на это не был бы способен. Вклад руководителя расследования Бекстрёма заключался в длиннющем списке людей, замешанных в преступлениях против гомосексуалистов. Гунсан позаботилась, чтобы все эти распечатки заняли подобающее им место.
Господи, какой мерзкий тип! — подумала Хольт, имея в виду коллегу Бекстрёма.
Она прекрасно знала, что отыскать что-то важное в папке с материалами следствия иной раз труднее, чем на месте преступления. Поэтому начала с того, что распечатала данные о Штейн, которые ей прислала Маттеи.
Если что-то искать, надо искать всерьез. Хольт вспомнила слова Ярнебринга о гардинах в квартире Эрикссона: «Мало пощупать швы, надо открутить и заглушки на штангах». Поскольку копаем материал на фру Штейн, следует узнать о ней как можно больше, тогда и найти будет проще. Предположим, выяснится, что за ней числится не только тот факт, что она в десятилетнем возрасте случайно угодила в фотоальбом Эрикссона.
А может быть, она что-то вроде Мэри Белл, [29] усмехнулась про себя Хольт.
29
Белл Мэри Флора — малолетняя убийца. В декабре 1968 г. осуждена за убийство четырехлетнего Мартина Брауна и трехлетнего Брайана Хау (второе — в соучастии со своей подругой и однофамилицей Нормой Белл). В момент совершения убийств Мэри Белл было всего 11 лет. Освобождена в 1980 г. и живет под новым именем и фамилией.