Другие времена. Антология
Шрифт:
Помчится огненной звездой
И благодарно оттолкнется
От тверди, льдисто-голубой.
И над Землею фараонов,
И над молчаньем русских рощ
Очнется окрик Ааронов
И вседержительная мощь,
И пробужденная планета
Взлетит на звездном ветерке,
А мы-то думали, что это
Нам только снится вдалеке.
Мадагаскар и Запад дикий,
И остров с пальмами, ничей —
Все –
Корабль, исполненный очей.
Неузнаваемые лица
Приникнут сладостно к земле,
И всем удастся поместиться
На этом малом корабле.
А Кто вовне мирами правит,
Спасая грезящий народ, —
И Солнце новое – поставит,
И Землю – переназовет».
Обрываются строфы
Обрываются строфы,
И ломается стиль —
Это дней катастрофы
Перевернутый фильм.
Все ушло без остатка,
Покатилось, стряслось…
От былого достатка —
Только обод да ось.
Всю планету пробила
Непонятная слизь,
И глядит, как могила
Удивленная жизнь.
Не больничная запись —
Беглый росчерк Чумы,
Нет других доказательств —
Это видели мы.
Сколько умных и смелых —
На свидании с ней —
В одеяниях белых,
В окруженье теней.
Здесь уже не работа,
Не пустой парафраз —
Выносили без счета —
И ложились за нас.
Над мучительной дыбой —
Вместо воздуха – дым,
Вы-то с ними могли бы —
Жить дыханьем одним?
Побратимы, земляне,
Мужики, братовья —
Те, кто в смертном зиянье
Встал за други своя.
Вековая подмога —
Где за брата – медбрат.
Вы, как Ангелы Бога, —
Все вернули назад.
…Подымаются башни —
Небоскребов крестцы —
И – над ямой вчерашней —
Прежних дней близнецы.
Шарада
…Заводов корпуса, и гулкие парады…
Молчание полей, дороги да кресты…
И стынет Мавзолей – под стенами Масады,
С усмешкой переняв наследье Калиты…
Как душен этот день… Пускай пошлют за нею…
Бессчетная родня… Нахлебники да сброд…
Кому нужны они, все эти Хасмонеи…
Их Время принесло… И Время унесет…
Ну вот, уже среда… Пришел Иосиф Флавий…
Опять заговорит, не стану принимать…
Все говорит, что я – кого-то обезглавил…
Еще
А ненадежный Рим – всесилен и нахмурен…
…Где Флавий? Пусть придет – размыкает беду…
Почили сыновья… Почил веселый шурин…
И Мариамна —
плавает в меду.
Зима 2021
Прокручиваясь в сумерках прогорклых
И встряхивая мерзлые гроба,
Земля с трудом упрятывала мертвых
В пустые ледяные короба.
И длящаяся сутками зевота
Не отпускала искривленный рот,
И множилась, и множилась работа
Горбом неотменяемых забот.
Несли-несли, везли-везли, тащили
И прятали, затаптывая снег,
А сумерки – метелями дымили,
И шел возами – уходящий век.
И – в столбняке ночи диаметральной
Стоял, как призрак, помертвелый дым,
И плыл пластами – солод погребальный —
Над сонным брегом, рукавом пустым.
И – на прощанье, на перроне этом,
Проскальзывая между «да» и «нет»,
Стояли перед Светом и Заветом —
В соседстве колосящихся комет.
Утреннее размышление
Но – сосуд беспомощный, скудельный —
Общей радостью – до пьяна пьян,
Что нам – этот туман запредельный,
Мы – крестьяне, мы – дети крестьян.
Нас – лихая беда – не задразнит,
Вековая молва – не сразит,
Мы – не верим, что Солнце – погаснет,
И земля – ничего не родит.
Нам твердят, как угрюмым медведям,
Что чудесное прошлое – дым,
Да ведь мы – никуда не уедем
И тем более – не улетим.
Ведь еще нам – нисколько не поздно,
Разглядев пустоту под собой,
Все принять в этом коробе звездном,
Только уж за него – ни ногой.
А не то – нам прямая дорога,
Пробираясь проселками тьмы,
Достучатся до Господа Бога
И увидеть, что Он – это мы.
Политик
Поет в толпе – щебечущая ложь,
Гремят оркестры, цирки и литавры.
На суд людской – управы не найдешь,
И что ему – заслуженные лавры?
Теперь ему – до смерти засыпать
В объятьях небывалого сиротства
И ни на миг всерьез не принимать
Мгновенного участья или сходства.
Когда Седьмая двинулась Печать,
Кто долго ждал, тот, наконец, дождался —
Земле – в великих родах помогать,