Другой Олимп. И не только
Шрифт:
И всё же об одной "разнице" в многоликой Элладе следует упомянуть, чтобы избежать упрёка в замалчивании фактов неудобных автору.
Спарта, издревле даже для античности, жила по законам, которые дал ей полумифический Ликург. (Оставим в стороне учёные споры об этом: вопрос действительно тёмен до непроглядности.) Законы Ликурга и его последователей подчинены одной главной цели - служению отечеству. Это что-то вроде военного коммунизма. Ликург считал, что все спартанцы, и мужчины, и женщины, принадлежат, прежде всего, не себе, не семье, а отечеству.
Идея пацифизма противоречит человеческой природе и цивилизационно
Каждому спартанцу в обязательном порядке надлежало жениться и произвести потомство, хочет он этого, или нет. Брачные строптивцы подвергались общественному осуждению и лишению некоторых гражданских прав. "...зимою, по приказу властей, они должны были нагими обойти вокруг площади, распевая песню, сочинённую им в укор (в песне говорилось, что они терпят справедливое возмездие за неповиновение законам), и, наконец. они были лишены тех почестей и уважения, какие молодёжь оказывала старшим" (из Плутарха).
Брачные отношения спартов были спартанскими, и для всей остальной Греции - пикантными. Прежде всего, Ликург отменил брачную собственность супругов друг на друга. Чтобы не приводить утомительно больших цитат, воспользуюсь лишь выдержками из Плутарха, которые не противоречат другим источникам. "Теперь муж молодой жены, если был у него на примете порядочный и красивый юноша, внушавший старику уважение и любовь, мог ввести его в свою опочивальню, а родившегося от его семени ребёнка признать своим. С другой стороны, если честному человеку приходилась по сердцу чужая жена, плодовитая и целомудренная, он мог попросить её у мужа, дабы, словно совершив посев в тучной почве, дать жизнь добрым детям, которые будут кровными родичами добрых граждан". В касающихся брака установлениях других законодателей, Ликург усматривал "глупость и пустую спесь". И непоследовательность. Люди стараются случить сук и кобылиц с лучшими самцами, а в своей жизни требуют от жён "чтобы те рожали только от них самих, хотя бы сами они были безмозглы, ветхи годами, недужны!". Чистая евгеника!
Строгость брачного регламента искупалась свободой в иных отношениях. Прежде, чем отдаться постороннему мужчине, спартанка должна была получить на это разрешение мужа. Но любить женщин ей не запрещалось без каких-либо дополнительных разрешений. "...У спартанцев допускалась такая свобода в любви, что даже достойные и благородные женщины любили молодых девушек...".
Не смотря на особенности своей социальной организации, спарты такие же эллины, как и афиняне, как все, кто считал себя сынами Эллады. В вопросах однополой любви ни Ликург, ни кто-нибудь другой им не указ. Единственное ограничение в Спарте - возраст согласия. В соответствии с традицией для мальчиков - это двенадцать лет.
"И добрую славу, и бесчестье мальчиков разделяли с ними их возлюбленные". Из, как бы биографии Ликурга по Плутарху известно: "Рассказывают, что, когда однажды какой-то мальчик, схватившись с товарищем, вдруг испугался и вскрикнул, власти наложили штраф на его возлюбленного". Однополые отношения формировали особый тип спартанского воина.
Но то же Плутарх, в другом своём сочинении ("Древние обычаи спартанцев"), утверждает: "У спартанцев допускалось влюбляться в честных душой мальчиков, но вступать с ними в связь считалось позором, ибо такая страсть была бы телесной, а не
Вероятно, Плутарх взял это у политического деятеля, афинского историка и писателя Ксенофонта, который в крайней степени симпатизировал Спарте. Нравы родного города он порицал и не упускал случая противопоставить им что-нибудь иное по принципу без принципов: если враг "за", то я "против", и наоборот, хотя речь об одном. Афиняне развратны, значит, Спарта целомудренна; в Афинах демократический бардак, значит в Спарте стабильность и порядок; афиняне трахаются в жопу (какая грязь!), значит, в Спарте трахаются по-другому. В конце концов, не только за предвзятость, но и за государственную измену, как примкнувшего к врагам народа, Ксенофонта изгнали из Афин.
Категорическое заимствование Плутарха некритически перекочевало в исторические труды последующих историков, хотя есть достаточно "до Плутарховых" источников ничего категорично на сей счёт не утверждающих. Кроме того, трудно заподозрить, как правило, малограмотных спартов (грамотность не поощрялась) в особой духовности платонического толка. В обобществивших себя гражданах, ценилась простота без лукавого мудрствования. Выражение "по-спартански" и сегодня означает - по-простому...
За всю свою история Спарта не дала Элладе ни одного скульптора, художника или философа. Правда, есть исключение - это спартанский принц Гиакинф, который, пусть и формально, но положил начало однополой любви не только в Греции, но и на Олимпе. Напомню, он стал возлюбленным Аполлона. Что-что, а заподозрить златокудрого бога в платонической любви - никак невозможно. И вдогонку, именно от спартанцев пошло верование, что вместе со спермой мальчику передаётся мужественность его возлюбленного.
Плутарх идеалист, чтобы не сказать - слегка гомофоб, и при случае всегда добавляет что-нибудь этакое от себя. Например, рассказывая об афинском законодателе Солоне, который ставил любовь к мальчикам "в число благородных, почтенных занятий", Плутарх не смог удержаться от колкости: Солон "не был равнодушен к красавцам и не имел мужества вступить в борьбу с любовью, "как борец в палестре..."".
Мысль об отделении любви от тела - предмет философских бредней на грани извращения ума. Спор о духовности и телесности однополой любви - извечный спор греческой философии, интеллектуальная оргия, никак не влияющая на народные нравы. И в СССР был "Кодекс строителя коммунизма", но кому до него было дело? К счастью, действительность никогда не соответствует мнению о ней любителей мудрости, законы более прагматичны, чем нравственны, власть лицемерна, а властители циничны.
Говоря о Плутархе, нетрудно найти основания, чтобы упрекнуть его в предвзятости, о чём бы он ни писал. Кроме того, обвинить в явной фантазийности примеров, которые он считает достоверными. Но это не его вина, это беда Истории в целом. Все античные авторы пристрастны, тенденциозны, политически ангажированы, мыслят не только стереотипами своего времени, но и подчас рабски следуют нравам и обычаям своей "малой родины". И тогда и по сей день назвать историю наукой - это значит верить в "живой труп", в "сухую воду", в "честного политика", в то, что жалкая деревенька, которую предъявил миру жуликоватый Шлиман, это и есть легендарная Троя. Поэтому, какие бы примеры "за" что-то, или "против" чего-то я не приводил, на какие бы авторитеты не ссылался, относитесь к этому критически. Выбирайте, что вам ближе по вкусу и по духу. Правда - это то, во что мы готовы поверить. "Что касается точной истины, то ни один человек её не ведает и никогда не познает" (Ксенофан).