Другой взгляд на Сталина (Запрещенный Сталин)

Мартенс Людо

Бухарин, Рыков и Томский опубликовали главные пункты их программы:

1. Не заканчивать НЭП, а продолжать его как минимум еще десять лет...;

4. Добиваясь индустриализации, помнить, что революция делалась для простого человека, и, что, следовательно, надо больше энергии посвятить легкой промышленности - социализм строится счастливыми, сытыми людьми, а не голодными нищими;

5. Остановить принудительную коллективизацию в сельском хозяйстве и уничтожение кулачества".(104)

Эта программа была разработана для защиты буржуазии в сельском хозяйстве, торговле и легкой промышленности, а также для замедления индустриализации. Если бы все это случилось, Советский Союз, несомненно,

проиграл бы антифашистскую войну.

Бухарин и переворот.

Во время процесса Бухарин признался перед судом, что в 1918 году, после Брест-Литовского договора, существовал план ареста Ленина, Сталина и Свердлова и формирования нового правительства, состоявшего из "левых коммунистов" и эсеров. Но он напрочь отрицал, что был план казнить Ленина и других большевиков.(105)

Итак, Бухарин был готов арестовать Ленина во время кризиса в 1918 году.

Восемнадцатью годами позже, в 1936, Бухарин был уже полностью деморализованным человеком. В предчувствии войны, напряженность была предельной. Успех попытки заговора против партийного руководства был все более и более возможным. Бухарин с его заслугами "Старого большевика"; Бухарин, единственный "соперник" самого Сталина; Бухарин, не выносивший "крайнюю жестокость" Сталинского режима; который боялся, что "Сталинисты" станут "новой аристократией"; который думал, что только "демократия" спасет Советский Союз; как мог он не согласиться скрыть своим положением возможный "демократический" антисталинский заговор? Как мог человек, готовый в 1918 году арестовать Ленина, не быть готовым прикрыть подготовку ареста Сталина, Жданова, Молотова и Кагановича?

Проблема была именно в этом. Деморализованный и политически конченый человек, Бухарин больше уже не мог вести серьезную борьбу против Сталина. Но другие, революционеры правого крыла, были готовы действовать. И Бухарин мог быть полезным им для придания вида законности. Книга полковника Токаева помогает понять это разделение труда.

В 1929 году Токаев и пять его единомышленников, все высшие офицеры, собрались на квартире профессора Военной Академии им. Буденного. Они обсуждали план свержения Сталина в случае войны. "Шмидт (представитель Ленинградской Военной Академии им. Ворошилова) сожалел об упущенной возможности: выступи мы во время процесса Бухарина, крестьяне бы поднялись за него. Теперь у нас нет ни одной фигуры, чтобы поднять народ". Один из заговорщиков предложил отдать пост Премьер-министра Берии, учитывая его популярность, так как он освободил много народу, арестованного при Ежове.(106)

Это высказывание показывает, что военные заговорщики нуждались хотя бы в начале в "большевистском знамени", чтобы преуспеть в их антикоммунистическом заговоре. Имея хорошие отношения с Бухариным, эти правые военные были убеждены, что он бы принял как свершившийся факт уничтожение Сталина.

На самом деле во время процесса Бухарина в 1938 году Токаев и его группа имели в виду этот план. Когда Радек после ареста признался во всем, некий Товарищ Х. сумел прочитать доклад об этом. Токаев писал:

"Радек представил решающее "доказательство", по которому Бухарин и был арестован, осужден и расстрелян...

Мы узнали о предательстве Радека как минимум за две недели до того, (Бухарин был арестован 16 октября 1936 года) и мы пытались спасти Бухарина. Ему было сделано точное и недвусмысленное предложение: "После того, что поведал Радек против Вас письменно, Ежов и Вышинский вскоре арестуют Вас для подготовки нового

политического процесса. Поэтому мы предлагаем Вам незамедлительно "исчезнуть". Вот наши предложения для выполнения этого...

С предложением мы не ставили никаких политических условий; оно было сделано ввиду смертельного удара, если бы НКВД удалось провести процесс Бухарина подобно процессам Зиновьева, Каменева и Радека. Сама идея оппозиции была бы дискредитирована во всем СССР.

Бухарин тепло поблагодарил за предложение, но ответил отказом".(107)

"Если Бухарин не выдержит и не докажет ложность обвинений, то это будет трагедией: из-за Бухарина все остальные нынешние оппозиционные движения будут опорочены".(108)

До ареста Бухарина военные заговорщики хотели использовать его имя как знамя. В тоже время они понимали опасность открытого процесса против Бухарина. Каменев, Зиновьев и Радек признали свою заговорщицкую деятельность, они "предали" дело оппозиции. Если Бухарин признался бы перед судом, что он был вовлечен в попытку свержения режима, то антикоммунистическая оппозиция получила бы смертельный удар. Такими были последствия бухаринского процесса, как их понимали в то время злейшие враги большевиков, проникшие в партию и армию.

Во время вторжения нацистов Токаев анализировал атмосферу в стране и в армии: "Вскоре мы поняли, что люди наверху совсем растерялись. Они вполне хорошо знали только, что их реакционный режим полностью лишен народной поддержки. Он был основан на терроре и привычном мышлении, и зависел от обстановки: в мирное время он держался, но война меняла все в корне". Затем Токаев описывает реакцию некоторых офицеров. Бескаравайный предлагал разделить Советский Союз: независимая Украина и независимый Кавказ будут, будто бы, сражаться лучше! Климов предлагал ликвидировать Политбюро, после чего народ, мол, спасет страну. Кокорев думал, что источников всех проблем были евреи.(109)

"Наши проблемы, как проблемы революционных демократов, были очень важны. Не был ли это тот самый момент, когда надо попытаться свергнуть Сталина? Надо было учесть многие факторы".(110) В те дни Товарищ Х. был убежден, что это был час расплаты для Сталина. Было жаль, что мы не могли рассматривать Гитлера, как освободителя. Поэтому, говорил Товарищ Х., "мы должны быть готовы к крушению режима Сталина, но нам нельзя ничего делать для его ослабления".(111)

Ясно, что первые поражения от нацистов вызвали большое расстройство и крайнее замешательство в обществе, что привело к весьма неустойчивой политической обстановке. Буржуазные националисты, антикоммунисты и антиеврейские расисты - все они думали, что пришло их время. Что бы было, если бы чистки не проводились в свое время твердой рукой, если бы оппортунистическая оппозиция удержала бы важные посты в партии, если бы такой человек, как Бухарин, остался бы готов "сменить режим"? В те моменты наивысшего напряжения военные заговорщики и оппортунисты, имея крепкие позиции, были бы готовы рискнуть и ввести в действие долго вынашиваемый ими план переворота.

Признания Бухарина.

Во время процесса Бухарин сделал несколько признаний и во время очных ставок с другими обвиняемыми детально поведал о некоторых сторонах заговора. Джозеф Девис, посол США в Москве и известный юрист, посетил несколько заседаний суда. Он был убежден, как и другие компетентные иностранные обозреватели, что Бухарин говорил свободно, и что его признания были искренними. 17 марта 1938 года Девис направил конфиденциальное сообщение Государственному секретарю в Вашингтон.