Другой
Шрифт:
– Очень хорошо. Когда начинаем?
– Да хоть сейчас.
– С чего начинаем?
– Это тебе виднее, я в этом не профи. Я бы начал с самого главного. В этом деле ведь есть главное?
– Есть. – Дафна, сразу посерьёзневшая, немного помолчала, взвешивая свои слова. –
– Не понял?
– На основе чего ты решаешь, хорош человек или плох, умён или глуп, интересен или неинтересен?
Арктур задумался, обнаружив вдобавок, что он задумывается над этим впервые.
– Хороший человек – это тот, который хорошо относится ко мне и к моим друзьям. Умный – это как… – он чуть не сказал «Гермиона», но успел проглотить слово, – …это как человек, который много прочитал и много знает, который умеет вовремя вспомнить и применить прочитанное. Интересен – это с кем можно поговорить и не заскучать при этом.
– А теперь обрати внимание, что определение хорошего человека у тебя эгоцентрическое.
– Я не эгоист! – быстро возразил Арктур.
– Я говорю не о тебе, а о твоей точке зрения. Она у тебя не допускает существования хороших людей, которые плохо к тебе относятся или которым ты безразличен. Разве они не могут быть хорошими?
– Но… хотя… могут, наверное, но я об этом не задумывался.
– Или, скажем, бывают люди, которые не интересны тебе. Но они могут быть интересны кому-то другому?
– Конечно, могут.
– Вот видишь? Понимание людей начинается с понимания того, что ты не пуп земли, а мерить всех по тому, насколько тебя приласкали – позиция маленького ребёнка. Угости ребёнка конфеткой – и он весь твой.
Арктур вспомнил Дамблдора, всегда встречавшего его конфетами.
– Как ни прискорбно, но в этом что-то есть… – пробормотал он себе под нос. – И почему я об этом прежде не задумывался?
– Ты не хотел замечать противоречий, – ответила Дафна, догадавшаяся, что сейчас он переживает что-то своё. – Очень трудно переступить через однажды сложившееся мнение, как плохое, так и хорошее.
– Да, возможно, – согласился Арктур, вспомнив уже Снейпа, который никогда даже и не пытался переступить через свою предвзятость к нему.
–
– Ну… наверное, он сразу же начнёт рассказывать мне, сколько и чего он прочитал, и показывать, что он умеет. Нужно же, чтобы я мог оценить его исключительные умственные достоинства.
Дафна не выдержала и рассмеялась. Арктур поддержал её.
– Значит, если бы книг не было на свете, ты не смог бы отличить умного человека от глупого? – проговорила она сквозь смех. – По-твоему, ум – то же самое, что и знания?
– Не надо, не продолжай – я всё понял. Мне уже стыдно.
– Мама говорит, что большинство людей такие же, так что не переживай об этом. Прежде всего тебе нужно поменять точку отсчёта, потому что с этой у тебя ничего не получится. Просто окинь мысленным взглядом мир, посмотри, сколько там людей, и прими к сведению, что у каждого свои интересы, в которых ты занимаешь очень маленькое место.
– Но бывает, что и большое, – скромно напомнил Арктур.
– Да, но всё равно ты занимаешь его в их интересах, которые могут отличаться от твоих. Это всегда нужно учитывать. А теперь хватит теории, перейдём к практике.
– К практике – это как? Прямо здесь?
– Очень подходящее место. Посмотри вокруг – кого ты видишь?
– Вокруг люди. Сидят, едят мороженое.
– Посмотри на каждого и оцени, что он из себя представляет. Если он тебе интересен, то чем, если нет, то почему. Прикинь, беден он или богат, в хорошем настроении или в плохом, спешит или нет, сам по себе, с кем-то или ждёт кого-нибудь. И потихоньку мне рассказывай, будем сравнивать, что мы с тобой насмотрели.
Это занятие увлекло Арктура, а то, что ему пришлось придвинуться поближе к Дафне, чтобы она могла расслышать его, было дополнительным приятным бонусом.
– Только помни, это не более, чем вероятные предположения, – предупредила Дафна, когда они обсудили большинство посетителей кафе. – Жизнь сложнее, всегда можно попасть на исключение. Чтобы точнее определить характер и настроение человека, прими его позу и выражение лица, а затем прислушайся к себе. То, что ты при этом почувствуешь, поможет тебе понять другого. Сейчас я буду говорить, кого тебе примерить на себя, а ты будешь делать это и рассказывать, что сумел определить.