Друид
Шрифт:
В течение нескольких следующих дней мы ехали на северо-запад. Мы скакали по землям, принадлежащим секванам. Окружающая местность выглядела так, как будто несколькими днями раньше здесь прошли двести пятьдесят тысяч человек со всем своим имуществом, нагруженным на телеги, и скотом. Трава была вытоптана, а в тех местах, где кельты разжигали костры, виднелись огромные кучи пепла. Однажды, забравшись на одну из многочисленных возвышенностей, мы заметили вооруженный арьергард гельветов. Часть колонны скорее всего уже перемещалась по землям эдуев и приближалась к Арару.
Мы разбили лагерь на склоне холма и долго наблюдали за всадниками и телегами, двигавшимися в хвосте колонны гельветов. Тем временем Фусцинус начал готовить нам ужин. Он вскипятил воду, а затем добавил туда муки грубого помола, соли, лука, чеснока, специй и разных овощей. Через некоторое время раб подал нам эту кашу в виде простого, но очень вкусного блюда с бобами и жареным салом. К сожалению, по пути мы разбили все яйца. Люсии выпала честь вылизать испачканную желтками и белками кожаную сумку, в которой мы их везли.
Когда наступили сумерки, я почти слово в слово услышал те же разговоры, которые наши спутники вели уже несколько дней подряд. Молодой трибун выказывал свое недовольство всем и всеми, срывая злость на рабе; офицер со скучающим видом слушал его бессмысленные тирады, а оба эдуя без устали продолжали рассказывать мне, как им повезло — лучшей возможности зарабатывать на жизнь, чем служба в римской армии, они не знали и, похоже, в самом деле были вполне довольны своей судьбой. Однако мне совсем не нравилось, что они все чаще и чаще поглядывали в сторону Ванды. Сначала они рассматривали мою возлюбленную исподтишка, когда я не мог этого заметить, но сейчас нагло, в открытую пялились на нее. Взгляды эдуев казались такими жадными, будто они были готовы в любой момент наброситься на Ванду и сорвать с нее всю одежду. Заметив такие неприятные перемены в их поведении, я велел своей возлюбленной ни на шаг не отходить от меня. Я коротал время, упражняясь в стрельбе из лука, но старался при этом не упускать из виду похотливых эдуев и римлян.
Если честно, то я хотел произвести впечатление на обоих эдуев, офицера и молодого трибуна, чтобы удержать их от опрометчивых поступков. И мне это удалось. Частично. По крайней мере, тем вечером. Наблюдая за тем, как я стрелял излука, оба римлянина и эдуи тоже захотели попробовать, насколько ловко они смогут обращаться с этим оружием. Должен признать, что меткость, с которой стрелял Кунингунулл, меня действительно поразила, но мои стрелы все равно попадали в цель чаще и точнее, чем выпущенные им. Одним словом, я оказался самым лучшим стрелком. Моим единственным недостатком было то, что я не мог стрелять из лука на бегу. Чтобы сделать точный выстрел, мне приходилось опираться на что-нибудь устойчивое.
На следующее утро молодой трибун заявил, что ему надоела эта однообразная и скучная военная жизнь, он, дескать, сыт ею по горло. Римлянин поинтересовался у эдуев, нет ли поблизости какого-нибудь города, в котором можно было бы немного развлечься. Ему хотелось искупаться в термах, выпить вина и порезвиться со
— Оказавшись в такой глуши, ты должен свыкнуться с мыслью, что развлечения ты будешь видеть только во сне, — осадил юнца офицер.
— Друид, за сколько ты согласишься продать мне свою рабыню? — обратился ко мне трибун с таким видом, словно я должен немедленно предоставить Ванду в его распоряжение. Я улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— А если я прикажу тебе продать ее мне?
В ответ я вновь покачал головой.
— Ты не имеешь права отдавать мне приказы, трибун.
— Боюсь, ты ошибаешься, галл! Я могу приказывать тебе а ты должен подчиняться моим приказам! — заорал молокосос и с грозным видом подошел ко мне. Я даже не встал на ноги.
— Иди сюда, рабыня! Ты отправляешься вместе со мной! Прогуляемся в лес!
Ванда не знала, как ей реагировать на все происходящее. Молодой трибун просто не оставил мне другого выбора. Я спокойно взглянул ему прямо в глаза.
— Трибун, поверь мне, есть кое-что получше, чем развлечения с какой-то германской рабыней!
— Что же это, друид?
— Я могу приготовить для всех вас зелье, которое удовлетворит твои желания искуснее, чем все женщины Галлии, вместе взятые. Это дурман богов.
— Он прав, — согласился со мной офицер. — Мамурра рассказывал мне об этом удивительном напитке. Друид может сварить для тебя такое зелье, что твои гениталии покажутся тебе размером с ослиные. Ты будешь умирать от желания.
— Это правда, друид?
— Да, — все так же спокойно ответил я. — Зачем мне врать?
— Так начинай же немедленно готовить свой напиток! — не выдержал трибун.
Я даже не пошевелился.
— В чем дело, друид? Почему ты до сих пор сидишь на месте сложа руки?
— Мне понадобится горячая вода…
Молодой трибун лишь взглянул на своего раба, и тот сразу понял, что ему следует делать.
— … а еще мне понадобятся некоторые… травы…
— Что ты хочешь этим сказать, друид?
— Я вернусь примерно через час. Вам не придется ждать меня долго. К тому времени я найду все, что мне необходимо.
— Ты знаешь, какое наказание тебе грозит в случае дезертирства, галл! — ухмыльнулся молодой трибун.
— Я друид Цезаря, — спокойно ответил я. — Ты в самом деле думаешь, будто я попытаюсь сбежать лишь по той причине, что тебе так приглянулась моя рабыня? — Я сделал короткую паузу и добавил: — Стоило мне только захотеть, и ты давным-давно был бы мертв! Но какое мне дело до тебя, если я должен выполнить поручение самого Цезаря? И, можешь мне поверить, что бы ни случилось — я не ослушаюсь его приказа!
Я дал Ванде знак следовать за мной. На лицах тех, кто оставался в лагере, отразились смешанные чувства, когда они поняли, что моя рабыня уходит вместе со мной.
Когда мы проезжали по лесу, я видел много кустов лещины. Вот что понадобится мне для приготовления зелья. Лесные орехи повышают кровяное давление во всем организме человека. Но я хотел добиться другого, более впечатляющего результата, поэтому мне нужно было насобирать небольших красных ягод. Их сок опасен для жизни человека. Собирая плоды с кустов, нужно обязательно закрывать глаза и срывать их только левой рукой.