Дружба с дьяволом

Фоменко Дмитрий

Парнишка фальшиво улыбнулся, посмотрев сначала на лампу, потом на Никиту Сергеевича.

“Ну что? Долго ли я буду ходить к этому Карабасу, прикидывающимся моим репетитором? Благо, чел ещё не успел изуродовать меня всеми возможными способами, поэтому мне срочно нужны ответы… Пусть это будет моим последним желанием”.

– И всё же… можно задать в-вопрос? – Миша вдруг перевёл взор на бородача, увлечённо наблюдавшего за мотыльками.

Но мужчина ничего не ответил, лишь что-то бормотал себе под нос.

– Может б-быть, мы н-наконец начнём моё обучение? Я ведь к Вам не за этим п-пришёл.

Никита Сергеевич молчал ещё несколько секунд, затем с недоумением перевёл глаза на

Мишку, глядя на него, как на полного идиота.

– А за чем? – сорвалось с языка Никиты Сергеевича.

Миша опустил голову, не внимая, что ему сказать.

– А у тебя никогда не возникало чёткого ощущения, что в школе тебе просто пытаются впихнуть кучу бесполезной херни, которую ты даже не запомнишь? Неужели это необходимо только для того, чтобы скрыть от детей житейские невзгоды, отняв их свободное время? Не позволяя им даже выглянуть в окно?

– Я…

– И помимо того, что за тобой бегают учителя, заставляя учиться, у некоторых особо "ответственных" родителей возникает желание доебаться до тебя, если ты, не дай Бог, получил оценку ниже той, которую они хотят видеть в твоём дневнике. Потом возникают кубометры слёз, потому что мама заберёт компьютер!.. А ты оглянись туда! – Никита Сергеевич указал на проход, откуда пришёл Мишка. – Только представь себе, там, ну… можешь сам выбирать предметы для обучения. Где-то это уже издавна практикуется. Да! Но не здесь. Здесь ты учишь то, что и остальные. Гуманитарий – значит тупой мудила, ведь у тебя в расписании чёрно по белому расписаны шесть уроков математики против пары уроков истории. И не забывай: учить надо пятнадцать предметов! Только попробуй хоть по одному не выполнить домашку, – тебе пизда либо от училок, либо от администрации, либо от родителей.

Миша закрыл лицо руками.

– И эта химия твоя… Четыре года сплошных задач, уравнений и тому подобного, а на деле люди не представляют, какое октановое число у бензина, не могут решить, является ли кальций металлом, и думать об атоме как о вращающихся яйцах. Что скажешь?

– Ну да…

– Ну да, ну да! Тебя самого не пугает, в чём ты живёшь, как учишься, чему тебя учат?

– Ну, Вы м-меня хоть чему-нибудь н-научите? – парень, хоть и нерешительно, но всё ещё стоял на своём.

Мужичок обдумывал ход своего решения, затем последовал ответ:

– Ага, это ты хорошо подметил! – и глянув в окно, уверенно сказал: – Идём за мной!

* * *

– Надеюсь, ты понимаешь, что представляет собой весь этот коварный сброд? – спросил Никита Сергеевич, с ухмылкой глядя на Мишу.

Парни пробираются сквозь бледные заросли, наступая на грязь и запутываясь в чертополохе. Вернее, такая проблема была только у Мишки, когда же Никита Сергеевич был по-настоящему счастлив и невесом, как маленькая балерина.

– Вообще, для любого ребёнка первый класс и новый коллектив – это психологический удар пострашнее всех педофилов мира. И если в случае с армией почти взрослого, вполне сформировавшегося человека выгоняют из одного общества и бросают в совершенно другое, то для первоклашки это шок. Буквально этим летом он играл во дворе со своими закадычными корешами, с которыми он срал в один горшок и несколько лет просидел в одной песочнице… И тут – бац! Его в один момент ставят перед фактом: вот тридцать человек, с которыми ты обязан подружиться. От них не убежать, их нельзя игнорировать, с ними придётся взаимодействовать целых одиннадцать лет. Ребёнка вырывают из положительной, добровольной дружбы во дворе в дружбу призывную, из-под палки. А потом ещё удивляются, почему дети сходят с ума и создают обезьянью иерархию. Конечно, когда ты вынужден взаимодействовать с людьми, с которыми не хотел

бы иметь ничего общего, остаётся только рычать, двигать тазом и выяснять, кто тут более доминант. Как я и говорил, школы сделают всё возможное, чтобы ты почувствовали себя неспособным сделать что-то большее, чем идти сквозь тупиковый путь вышки или путяги. Форма, поднятие задницы перед уроком, передвижения по звонкам, еда по чёткому расписанию… И для всех одинаковая, ведь ты такой же, как все. Постоянные фразы: "почему все написали эту работу хорошо, а ты плохо?", "почему все дети ходят на внеклассные мероприятия, а ты нет?". Только попробуй выделиться или поспорить с учителем или с руководством школы, и на тебя тут же набросятся директора, учителя и даже уже обученные "рабы" – твои одноклассники. И это видно даже в самом учебном процессе! Ты нашёл другой способ решить задачу – иди нахуй и решай, как все!.. Ведь это "самодеятельность", а она не допустима.

Поэтому Никита Сергеевич остановился, положил ладони Мише на плечи, наклонился до его роста и внимательно посмотрел, спросив:

– У тебя есть шанс сбежать. Воспользуешься им?

“Я высунул голову набок и посмотрел вдаль. Передо мной сверкал "свет в конце тоннеля". Там скрывалась свобода и неисчерпаемые возможности. Просто скажи "да" и отправляйся в путь! Все встречи будут сметены как буря, и на том конце тебя уже никто не вспомнит”.

Но Мишке было до боли жаль Никиту Сергеевича, хоть он и сам был не прочь слинять отсюда к чёртовой матери. Но наставник явно не хотел отпускать юношу из своих лап, ведь его навязчивый взгляд выдавал всю его сущность.

– Так что? – бородач стал чуть более серьёзным. – Не приходи на мои занятия, ведь по твоему мнению я ничему тебя не учу, верно?

“Сбежать?”

– Давай, можешь бежать. Я не тороплюсь! – Никита Сергеевич отпустил парня и взглянул в необъятную даль.

“Сбежать? Да, не помешало бы… Нужно бежать. Заблудиться в лунном свете, спрятаться, как привидение в тумане. Нужно лишь проделать простую махинацию, и я её с лёгкостью сделаю. Я же смогу! Я не слабак! Сейчас подниму ногу и…”

Миша посмотрел на своё согнутое колено и был готов совершить тот самый заветный шаг.

“Сделаю шаг…”

…

Но что меня там ждёт?

Эта дорога, ведущая к галактикам и звёздам, может быть нереальной. Мой личный миф, скажем так.

Ведь выйдя туда, в моей жизни так ничего не изменится. Это наверняка та же самая реальность, а я лишь внушаю себе что-то волшебное, что-то парящее.

Пройду туда, а там ничего стоящего. Там время кипит с такой же скоростью. Там люди живут своей привычной жизнью: влюбляются, заводят семьи, рожают пиздюков, учатся, работают, отдыхают. В общем, они просто существуют как биологический объект. Их жизнь имеет какой-то смысл. Разве я смею ему противостоять?

Я просто вернусь к своему старому распорядку, своим неизлеченным мозолям, завязну в глубине тёмного гнилого болота, так и не сделав ничего особенного в своей жизни. Я просто исчезну, не оставив после себя ни малейшего пятнышка, никакого намёка на то, что я когда-то здесь жил.

Как бы кто-то не распинался, но на определённом этапе жизни семья и дети становятся очень важной частью жизни.

Я вижу, как меняются люди после рождения детей… У них же горит блеск в глазах, и те неустанно травят истории о том, как их дети выигрывают олимпиады по математике, гордятся их достижениями…