Дружба с дьяволом

Фоменко Дмитрий

Денис поднял глаза на следователя и хихикнул:

– Вы поймите, следователь, какой смысл мне Вас разыгрывать, когда я по уши в дерьме? То, что Вы не верите моим словам, не отменяет случившегося. Давайте так: либо Вы внимаете всему, что я сейчас поведаю, либо мне нечего здесь делать!

– А давайте перестанем нести всякую чушь и дадим, наконец, внятные показания? Мы прекрасно знаем, что Вы и Ваш напарник натворили вчера, и это уже далеко не хиханьки да хаханьки! – следователь повысил голос. – О вас двоих знают уже все, кому не лень.

Это то, чем вы действительно хотели заниматься? Устроить весь этот бессмысленный мордобой, чтобы прославиться на всю страну? Точно ли такая "слава" приведёт к чему-то хорошему. Другого пути у Вас нет, Денис Олегович. А потому прошу чётко отвечать на все заданные мной вопросы. Иначе… мне придётся заставить Вас это сделать.

Денис смыл с себя зловещую ухмылку и снова посмотрел в пол.

– Место рождения? – переспросил Эдуард Антонович.

– Мочалин… – тяжко выдавил Тихонравов.

Расспросив молодого человека о его личных данных и ознакомив с правами, Эдуард заключил вопросом:

– Вам ясны Ваши права?

– Да.

– Вы подозреваетесь в умышленном убийстве по статье сто пять Уголовного Кодекса Российской Федерации. Расскажите подробно о событиях одиннадцатого марта.

– Мы добились этого… – бормотал Денис.

– Добились чего?

– Судный день… Наставник этот заставил нас пойти на верную смерть!..

– О каком "судном дне" идёт речь, Денис? Кто этот наставник?

– Тебе не понять.

– Я пытаюсь, Денис, но Вы бормочете одну чушь себе под нос. Поймите, всё, что Вы только что сказали, не поможет Вам избежать судебного преследования, а лишь быстрее всё усугубит. И хватит обращаться ко мне на "ты"!

– Мне уже вряд ли что-то поможет…

– Возможно и поможет, Денис. Но при условии, что Вы опишете все вчерашние события.

Тихонравов мельком взглянул на следователя, а затем спросил:

– Вы готовы?

Эдуард Антонович снарядился ручкой и листом бумаги, готовый записывать.

ДЕКАБРЬ БЕЗ СНЕГА

Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: “Учитель говорит: время Моё близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими”.

Евангелие от Матфея 26:18

…

Точка, точка, запятая – вышла рожица смешная. Ручки, ножки, огуречик, – появился человечек!

Примерно так должен начинаться любой рассказ, любая история, любая книга и уж тем более любой фильм? Честно, не знаю. И не узнаю никогда. Наверное потому, что это последнее, что должно меня интересовать в текущий момент.

Но, думаю, стоит хоть раз оторваться от своей однообразной мешанины и представить себя в каком-нибудь автобиографическом фильме, который про меня вряд ли кто-то снимет…

Пусть, не убудет.

Подберём похожего на меня актёра, съёмочную команду, аппаратуру, студию. Также напишем сценарий.

Сценарий чего? Ну, наверное, моей жизни?

Безымянный чувак

наверняка возьмёт у меня интервью, а я с дефектом речи несу какую-то херню, что в голову придёт. Потом он напишет готовый сценарий, отправит режиссуре, а та, в свою очередь, возьмёт на себя производство фильма, задействовав группу актёров и камер. Вот вам и отечественное кино с кучей потных мудаков и желтоглазых имбецилов. Вот и всё!

Знаю, что этого мне не узреть, ибо кому я сдался? Правильно, никому! Тогда не стоит зацикливаться только на фильмах, а можно поговорить, например, о событиях последних дней. Как погода?

Кстати о погоде: этот месяц по праву можно назвать бесснежным зимним месяцем. Не могу ответить на многие вопросы, связанные с природными катаклизмами, очередными проделками Запада или вторжением внеземной цивилизации. Знаю только, что это достаточно редкое явление, тем более, когда сталкиваешься с ним впервые.

Общий малолетний сброд с упоением ждал, да так и не дождался снежного явления… Вру, иногда шёл снег вместе с дождём. Лишь морозец замораживает “колокольчики” с такой силой, что позвоночник рефлекторно выворачивается наизнанку. Не почешешь их теперь.

Ладно-ладно, далеко я забрёл со своими казусами. Кажется, я начинал получившегося огурчика”.

Миша глянул в свою тетрадь, что-то пометил, зачеркнул, раскрасил. Готово!

“Тренирую свои рукописи для порчи стен хрущёвских жилых зданий. Это, пожалуй, единственное занятие, завлекшее меня. Других вы попросту не найдёте. Рисование? Конечно! Что-то во мне есть. Стихи? Писательство? Не дано природой. Спорт? Промолчу…”

Старые качели на несмазанных петлях тихонько поскрипывали. Мишка, сидевший на них, повесил трубку и глубоко вздохнул. Уже давно стемнело, но домой совершенно не хотелось. Отчим звонил, гонит домой.

“Опять это пьяное чудовище, замученная мать. У меня язык не повернётся назвать своего отчима хорошим человеком, потому что после всего того, что он сделал с нами…

Именую я его просто по имени. Семён, в рот его ебучий!..

Уйти надо было… После девятого в какой-нибудь технарь, там дальше учиться. Со мной так не сработало, правда? Моя неполноценность сыграла Семёну на руку, и он решил оставить меня в стенах родной школы…”

Встав с качелей, Мишутка положил между листами шариковую ручку, захлопнул тетрадь, закинул её в рюкзак и направился к подъезду ненавистной пятиэтажки.

Стоя у двери своей квартиры, парнишка достал ключ и тихонько вставил его в замочную скважину. Старый замок с незакрепленной вставкой почти продержался до конца, пока, наконец, не открылся. Зайдя внутрь, Миша тихо разулся и двинул в свою комнату.

К сожалению, путь проходил мимо кухни, где, несмотря на поздний час, горел свет и гудел мини-телевизор. Миша попытался незаметно проскользнуть мимо, но грозный крик пьяного отчима буквально заморозил его. Сердце юноши начало биться так, будто собиралось выпрыгнуть из груди.