Друзья бога
Шрифт:
— А вот олень на крышке сундука… там крышка была потрепанная, и не все сохранилось. Шея оленя должна быть пронзена стрелой, — сказал Мокей.
— Что значит должна? — удивился Андреа. Остальные, кто находился в каюте, затихли.
— Время стерло мелкие детали, вырезанные на дереве. Это герб князя Чикова, которому я служил когда-то. — Тут Мокей замолк. — Пока все не кончилось тем, чем кончилось. — За светлую память князя. — Мокей молниеносно наполнил стаканы и поднял свой. — Не чокаясь!
Глава 28
— Наш царь, Алексей Михайлович, был человек высокообразованный и набожный, — начал Мокей длинный рассказ. — Сделал для России много, очень много. Царство ему небесное. Так вот, — продолжил Мокей, — давно это было. Отправил царь посольство в Англию в 1662 году. И был посол поражен тем, как морское дело в Европе развито. Он уже и в Курляндии хотел дело это организовать в пользу России. Но канцлер тамошний сказал, что надо в России близ Астрахани свои верфи строить. Не знаю я, почему так вышло, но посол решил за свои деньги купить корабли. Чтобы потом в Россию на них прийти и показать царю, мол, как надо морское дело развивать. И построил два галеона и команду русскую привез и обучил. А хотел он, посол, пройти через Черное море в Днепр, прорваться через басурман и дойти до Киева. Но не вышло. Исчез в море корабль, на котором посол был. А второй галеон…
Мокей замолчал и задумался.
— Что второй галеон? — Андреа слушал как завороженный. — Что с ним?
— А ничего. Напали на нас пираты в Тирренском море. Я спасся чудом, на обломке три дня на волнах болтался, пока не подобрали рыбаки. Ну а потом… Не обо мне речь. Послом был князь Чиков Василий Игнатьевич. И забрала пучина и его, и супругу его Елизавету Матвеевну, и младенца. А вот видать, что младенец-то и выжил. — Мокей посмотрел на Андреа, и на глазах его появились слезы.
— Ты знал моего отца? И мать? — Голос Андреа дрогнул. Он был готов ко всему, но только не к тому, что человек, знавший тайну его происхождения, все это время находился рядом.
— Кто знает, ты ли тот карапуз, которого я и видел-то всего раз, когда крестил его отец Амвросий, но статью ты точно похож на князя, — ответил Мокей.
— Да… странные пути избирает Господь, дабы испытать нас, — произнес Марео. — И крещен ты был, видно, два раза. Но для Господа нашего важны дела, а не ритуалы.
— Вы слишком прогрессивны для аббата. — Травалини произнес эту фразу скорее одобрительно, чем критично.
— Всем нам по делам воздастся, а не по словам. — Аббат перекрестился. — Но история твоя, Мокей, поистине удивительна. Ты не только сберег для Андреа его состояние, но и сохранил историю его происхождения. При следующей аудиенции у папы я сообщу ему об этом в подробностях. Я думаю, наш капитан достоин того, чтобы его титул был восстановлен.
— Ну, что, князь, по последней? — Топо, который никак не ожидал, что его лучший друг окажется столь благородных кровей, решил проверить, не изменятся ли их отношения
— Не смей фамильярничать, смерд! — закричал Андреа. — И стоять в присутствии князя!
В каюте повисла тягостная тишина. А Андреа взял со стола огурец, запустил его в Топо и, попав, зашелся в заразительном смехе.
— Что, испугался? То-то же! Я не бастард! И это главное. И теперь у меня есть фамилия! И я знаю, откуда я! Я Андреа Чиков!
Топо, который на мгновение и вправду испугался за разум своего друга, обнял Андреа, и через секунду к дружеским объятиям присоединились остальные. Получилась куча мала.
— Знал бы я это тогда, в Саутгемптоне, я бы не молчал перед той девочкой, — сказал Андреа после того, как толкотня окончилась.
— А ты все не можешь ее забыть? А имени, наверное, и не знаешь или не помнишь? — Топо уже знал о многолетних душевных страданиях, скорее придуманных, чем реальных, связанных с романтической, восторженной любовью Андреа, но не говорил с ним об этом. — Бери пример с меня! Моя Анна реальна, и ей наплевать на титулы.
Андреа, не желая продолжать этот разговор, только повертел кольцо на мизинце и сказал:
— Итак, мы идем в Байю! У нас хватит провизии дойти туда без остановок?
— Я тогда приступаю к работе? Я же лейтенант и твой помощник? Или ты передумал у Моргана сертификат просить? — спросил Топо.
— Приступай! И не забудь, у нас на борту гости, распорядись, чтобы боцман обеспечил им приемлемые условия.
— Не стоит сильно беспокоиться, мои люди скромны и привыкли к спартанскому образу жизни. — Джанкарло Марео попытался остановить Рикки, который немедленно ринулся выполнять приказ капитана.
— Я думаю, им было достаточно скромной жизни на «Прегьере», а здесь они гости, давай, Рикардо, вперед! — распорядился Андреа. — И пусть Мокей их тоже угостит своей жидкостью.
Беглое обследование «Диссекта» показало, что провизии, при скромном ее расходовании, должно хватить на переход даже с учетом госпитальеров. Команда отдыхала после событий последних дней, и скоро уже приключения в венецианском порту вспоминались со смехом. А что до потери всех денег экипажа, то никто особенно и не беспокоился, пребывая в уверенности, что удачливость капитана приведет к новым победам и новым добычам.
Обогнув южную оконечность Апеннинского полуострова, фрегат легко скользнул между материком и Сицилией и спокойным зимним утром вошел в бухту Байи, где их уже поджидала на рейде «Прегьера». Корабли стали рядом, и на борт «Прегьеры» перешли Джанкарло Марео и его воины. «Диссект» уже должен был отшвартоваться и идти на стоянку у одного из пирсов в бухте, однако аббат срочно вызвал к себе на борт Андреа и Топо.
— Вы просто не поверите! — На лице у аббата сияла довольная, лукавая улыбка. — У нас совершенно неожиданный гость на корабле.
— Кто? — в один голос спросили друзья.
— Вы знаете, дочка герцога Моденского оказалась очень интересной особой. Она оставила отца и сразу же, как мы отправились из Модены в Венецию, сама прибыла на борт «Прегьеры», которая была в это время по ту сторону Апеннин.
— Где она? — Топо уже рванулся искать.
— Она сейчас сошла на берег, осмотреть достопримечательности Байи. Здесь просто чудесно!
— Да знаю я, я же из Баколи родом, — ответил Рикки. — А куда именно?
— Да разве Байя такая большая? — удивился аббат. — Спешите, ищите!