Друзья друзей
Шрифт:
– Просто расскажи, что слышал.
Митька вздохнул.
– Орех, про Зону всегда сплетни ходят, – сказал он. – Типа зараженная территория, где всякие ценные штуки водятся…
– Я не про это спросил.
– Да, твой брат был в Зоне, – решился Митька на откровенность. – Это точно известно. Он туда заходил, его видели. Но он оттуда не вернулся. Только гроб на родину вернули.
– И что, оттуда возвращают тела погибших?
– Не всегда. Очень редко.
– Что было в моем брате такого, чтобы кто-то позаботился о его возвращении домой? – не унимался Виталька. – Он что, агент какой-то был? Или в разведке служил?
– Да не служил
– Да. Хочу.
– Ну, смотри сам… Из Зоны артефакты в цивилизацию доставляют по своим каналам. Когда через вояк, когда через ученых… Но есть еще способ – везти в гробах.
– В гробах, – повторил за ним Виталька.
– Да. Если кто-то в Зоне помирает, то иногда могут позаботиться, чтобы перевезти его тело. Кордон охраняется слабо, проверки небольшие. Да и солдаты там все знают, думаю. В общем, если бродяга умирает где-то поблизости, то есть шанс, что родственники получат его обратно, чтобы похоронить. Хотя на самом деле, конечно, никто этим там не заморачивается. Просто использует перевозку тела чисто как повод, чтобы попутно артефакты доставить. Но это вроде недолго работало, лавочку прикрыли…
– Я понял, – прервал Виталик. – Можешь не продолжать.
Митька тактично не стал задавать встречных вопросов. Виталик посмотрел вверх, тоже ничего не говоря. Все оказалось до глупости банально. Тайна смерти его сводного брата оказалась слишком простой и горькой, и никакие подробности не могли ее подсластить. Оставалось лишь сделать то, зачем он пришел.
– У меня просьба, – сказал Виталька. – Помоги мне попасть в Зону.
– Что? – не поверил ушам Митька. – Как? И зачем? И что я могу…
– Ты знаешь как. Напиши письмо своему родственнику в деревне, я доставлю. Дальше с ним договорюсь. А что до того, зачем мне это… дом забирают, мне нет восемнадцати. Сегодня или завтра кто-то захочет меня убрать с глаз долой. Или присяду надолго, или заточку под ребро получу. А так хоть какой-то шаг сделаю.
– Ты что, хочешь следы брата искать?
– Нет, – отрезал Виталька. – Серега мертв. Его опознали точно. Это был он. И про его судьбу я уже все узнал. И повторять ее не стану. Будь уверен, в бандиты я не пойду. Можешь так и написать в письме.
– Ну, не знаю… – неуверенно сказал Митька.
– Ты мне должен. Помнишь?
Митька сопел носом. Конечно, он все помнил. Принадлежавшие ему и членам его шайки ножи так и не были найдены – два года назад Виталька их надежно утопил в болоте, хотя и рисковал подарить отчиму судимость.
– Я не сдал тебя, – напомнил Виталька. – Иначе ты бы сейчас пошел по «малолетке». А вместо этого ты ремонтируешь трактор во дворе, вечером ты пойдешь к своей бабе, а по возвращении опрокинешь с родаками миску борща и ляжешь спать. Это ничего не значит для тебя?
– Ты прав, – пробормотал Митька. – Я все сделаю. Напишу.
– Да. Мне очень понадобится в Зоне репутация. Я ради репутации многое потерял. Твое письмо – моя рекомендация. Сделай все, что можешь.
– Хорошо. Только это…
– Что?
– В Зоне тебе понадобится кличка. Лучше если я напишу ее прямо сейчас, и ты уже с этого начнешь. Что выберешь?
Виталик не раздумывал ни секунды.
– Орех, – ответил он. – Пиши своим, пусть встречают сталкера Ореха.
10
Станция «Авиамоторная», Московская Зона, первый день
16
21:59
«Пусть провожают сталкера Ореха», – подумал он, глядя на верхушки деревьев Измайловского парка. А будет еще лучше, если обойдутся вообще без проводов. Орех всегда воспринимал Старую Зону как местность с правилами… пожалуй, очень опасную, но все же исследованную кем-то до него. Территорию со статистикой, вероятностями, всем, что можно было преодолеть, если в тебе кипела кровь искателя приключений. Теперь же Орех понимал, что в Зоне он действительно пришел на все готовое. Его водили более опытные люди, и он никогда не интересовался, как они этот опыт получили. В избранность он не верил и лишь посмеивался над легендами о неподвластных Зоне сталкерах, которые чуяли любую аномалию за версту. Не верил и сейчас, но уже чуть лучше понимал происхождение таких легенд и их важность. По сути, каждый бывалый сталкер являлся не более и не менее чем старательным работником, умевшим досконально исследовать местность, воспринимать сотни мелочей и делать выводы. Однако если бы эту простую истину доносили новичкам, то каждый бы захотел стать таким в самый первый день. И мертвецов было бы намного больше. Уж лучше если каждый приходящий будет верить, что проводники по Зоне – сталкеры с особым даром, которого нет у остальных. Тогда хоть появится повод доверять им.
Выдали похожа та земля на теперешнюю Москву? Орех не знал. Он лишь чувствовал, что не готов ни к каким испытаниям, не хочет бросать вызов такой Москве. И он наконец узнал, каково было Сереже, его почти позабытому сводному брату, который в Старой Зоне оказался чуть ли не с первых дней, что его и погубило. Пусть он понял, как там выживать, – это его не спасло, раз ладить с людьми он, видимо, так и не научился. Пошел по бандитской дорожке. Возможно, в те времена по-другому было не выжить. Не суди, да не судим будешь.
Весь свой опыт Зоны сейчас казался Ореху смешным и никчемным, потому что не имел применения в Москве. В Старой Зоне он быстро влился в социальную структуру, установленную до него, нашел свое, ни к чему не обязывающее место в иерархии сталкеров. Ему не приходилось думать о том, как заработать права и привилегии, – он уже имел их по определению, и было достаточно всего лишь не крысятничать. Верность тем, кто ему доверял, Орех сделал своей фишкой. А затем, довольно скоро, объявился Марк, от знакомства с которым Орех едва не подавился сухариками, и пошло-поехало…
В текущей Москве Орех не был нужен никому. Уже на «Авиамоторной» он понял, что ни прав, ни свобод, ни проводников тут не найдет, потому что городу предстоит эра большого беспредела. Только Борланд пришел на выручку – да и то лишь затем, чтобы вытолкать Ореха взашей за пределы Новой Зоны. Орех не возражал. Он всегда покорно принимал советы старших, не собирался отказываться от этого и сейчас. В Москве ему было делать нечего. Орех не мог спасать людей, не мог отождествлять свое взросление с положением Сережки, сгинувшего в аномалии. Столько времени он упивался своим сталкерством, думал, что они с братом проходили через общие испытания. А их на самом деле ничего не связывало, кроме редких вспышек азарта. Они были в очень разных Зонах и видели разные вещи. Орех словно оказался в анекдоте, где персонаж, долго учившийся охотиться на драконов, в итоге выучился настолько, что смог обучать этому искусству других, и не более того – ведь драконов не существует.