Друзья и соседи
Шрифт:
— Решено! — властно сказал Тархунский. — Повезём хоронить вашего покойного дядю.
— А почему именно нашего? — осторожно спросил Клюев-старший. — Может быть, лучше твоего? — добавил он, разобравшись наконец в хитроумной комбинации Тархунского и надеясь свалить всю ответственность на плечи инициатора.
Один сирота — пустяк, а двое — это уже большое горе. Даже железнодорожники — и те плакать будут.
— Ну, кто будет плакать, это пока неизвестно, — неуверенно сказал Клюев-младший, —
На следующее утро на вокзале появилась скорбная процессия. Братья Клюевы несли большой гроб. Они сгибались от усилий, и человеку со стороны было трудно понять, что больше тяготит несчастных: тяжесть праха или горечь утраты? За гробом с венком шёл печальный Тархунский. Венок украшала муаровая лента с трогательной надписью: «Спи спокойно, дорогой дядя! Мы вечно будем тебя помнить. Спи спокойно. Наша любовь с тобой. Спи спокойно».
Назойливое повторение фразы «спи спокойно» свидетельствовало, с одной стороны, о явном беспокойстве осиротевших братьев, а с другой стороны — об отмеченной уже нами скудной фантазии Клюева-старшего, который являлся автором эпитафии.
Когда процессия подошла к товарному вагону, Тархунский взглянул на гроб и вздрогнул.
— Стёпа, — тихо сказал он Клюеву-старшему, — интересно, кто это написал?
Братья опустили драгоценную ношу. На боковой стенке гроба рукой Степана Клюева было написано: «Не кантовать», а на крышке начертано: «Верх». Это являлось явной перестраховкой, так как Вряд ли кому-нибудь могла прийти в голову сумасбродная мысль ставить прах «на попа».
Тархунский не стал ждать объяснений и прикрыл надпись венком.
Гроб установили в товарном вагоне. Весь день и всю ночь несли бессменную вахту у гроба осиротевшие братья.
Тархунский находился в соседнем вагоне. На одной из стоянок он вдруг услышал пеньё. Клюев-старший проникновенно вопрошал:
— Где ж вы, где ж вы, очи карие?…
Тархунскому пришлось срочно вмешаться и пресечь кощунственное песнопение, попутно объяснив удивлённому проводнику, что горе по поводу тяжёлой утраты помутило разум старшего из сирот.
На станции назначения дверь вагона открыли и гроб вынесли на платформу. Горе братьев не поддавалось описанию, Вспышка родственной скорби была особенно шумной, когда у гроба остановился человек в железнодорожной форма, лицо которого показалось Тврхунскому знакомым.
«Где-то я его видел или он меня» — подумал Тархунскийи
Железнодорожник ознакомился с надписью на ленте,
— Молодой человек был? — спросил он с участием,
— Безвременно скончался, — грустно сказал Тархунский.
— Девяносто лет, — бухнул Клюев-старший и, поняв, что дал маху, на всякий случай заплакал.
— От чего умер? — спросил железнодорожник.
—
— Видать, крупной был комплекции?
— Гигант, — уверенно сказал Тархунский, вспомнив о тяжести гроба, — богатырь.
— Понятно, — сказал железнодорожник, — понятно… — Он вдруг наклонился и, багровея от усилий, приподнял гроб. — Тяжёлый дядя, — сказал он, и в глазах его сверкнули холодные огоньки.
— А у него под конец водянка была, — пояснил Тархунский,
— Понимаю, — сухо сказал железнодорожник. — Попрошу покойничка на весы,
— Как? Как вы можете так обращаться с прахом? — возмутился Тархунский.
Говорить приходилось ему одному, так как перспектива вторично потерять дядю на этот раз уже окончательно лишила братьев дара речи,
В багажную кладовую гроб доставили весёлые носильщики, Не выдержав душевных потрясений, братья были уже не в силах нести драгоценный прах.
Изъятие останков состоялось через четверть часа.
Братья Клюевы проследовали в транспортное отделение милиции.
А в багажной кладовой сидел одинокий Тархунский и тихо плакал над гробом.
Гроб был пуст.
Три целых шестьдесят две сотых
И знаю, возможно, я обращаюсь не по адресу, но это не имеет значения. Лично я считаю, что на сегодняшний день просто-таки необходимо усилить научную пропаганду среди населения. Все граждане должны быть в курсе современных научных достижений, чтобы отдельные товарищи не позволяли себе пудрить мозги любому и каждому.
Фамилия Сусекин вам, конечно, ничего не говорит, Не такая это личность, чтобы её все кругом знали. Данный товарищ служит инженером у нас в служб© быта.
Примерно месяц назад состоялся коллективный выезд работников нашей системы за город в зону отдыха с целью погулять и подышать воздухом.
И вот именно там, на отдыхе, во время игры в волейбол Сусекин внимательно поглядел на товарища Брындина из прачечной самообслуживания и сказал мне в моём присутствии:
— Смотрите, наш Брындин принимает и гасит мячи и даже не подозревает, что не сегодня-завтра пойдёт на повышение.
Я его спросил:
— Откуда у вас такие сведения?
Сусекин говорит:
— Мне подсказал мой внутренний голос и плюс к тому, а это самое главное, научный анализ,
Я говорю:
— Это что ж за анализ?
Сусекин говорит:
— Каждый человек, где бы он ни работал, о свободное время излучает ионы.
Я говорю:
— Возможно. Лично я не замечал.
Сусекин говорит:
— Они днём излучаются, когда кругом светло, поэтому мало кто их видит,
Я говорю:
— И какой же вы делаете анализ?