Друзья и враги
Шрифт:
– Так точно, сэр… – негромко и нестройно раздалось из строя.
Лейтенант-коммандер помрачнел.
– Кажется, вы так ничего и не поняли… Перед нами коммунист! – Лейтенант-коммандер встал за спиной Островского. – Скажи, курсант, ты коммунист?
– Никак нет, сэр!
– Лжешь! Ты коммунист! Чарли-Танго! Я тебя насквозь вижу!!!
– Никак нет, сэр! Я не коммунист, сэр!
– Мать твою… Ну-ка, ребята, скажем этому коммунисту, как мы относимся к нему и к другим коммунистам! Долбаные коммунисты!
– Долбаные коммунисты, сэр!
– Долбаные коммунисты, мать их! – истошно
– Долбаные коммунисты, мать их, сэр!
Лейтенант-коммандер обошел Вадима, встал напротив него.
– Итак, ты не коммунист.
– Так точно, сэр! Не коммунист, сэр!
Лейтенант-коммандер какое-то время стоял и рассматривал Вадима, потом шагнул в сторону.
– Встать в строй, курсант!
Вадим сам не помнил, как оказался в строю.
– Так вот, я не всегда бываю таким, – сказал лейтенант-коммандер, – но этот упрямый коммунист меня разозлил. Из-за него, и только из-за него, я сейчас такой. Отряд, слушай мою команду! Эти плиты, мать их, грязные! Я хочу, чтобы вы перетащили их на берег, вымыли их как следует в соленой воде и установили их обратно, здесь! Время пошло!
До океана было примерно восемьсот метров – на взгляд. Каждая плита, из которых был сложен плац, весила примерно сто килограммов. Никакой техники, даже простых ломов, им, конечно же, не дали.
О том, чтобы ночью выставлять дежурных – русские договорились еще в самолете.
Ноябрь 2011 года.
Naval Counterterrorism Training Center
Командир учебного подразделения главный старшина Джонс (фамилия, может быть, даже настоящая) идет мимо строя, крепкий и быстрый, как торпеда. Внезапно – резкий шаг в сторону, и он замирает напротив одного из курсантов. Его лицо – всего лишь в нескольких сантиметрах… про личную зону в полтора метра здесь никогда не слышали.
– Что с твоим лицом, сынок? – ласково спрашивает он.
– Упал с кровати, сэр.
– Значит, упал с кровати…
– Так точно, сэр!
Здесь никто не говорит – все кричат с той или иной степенью громкости.
– Упал с кровати… И рожей прямо об тумбочку.
– Так точно, сэр!
– У вас что, в России нет двухэтажных кроватей?
– Никак нет, сэр, у нас в России много места!
В строю кто-то не сдерживается, прыскает – и главный старшина мгновенно оказывается рядом с шутником.
– А с твоим лицом что, парень? Тоже упал?
– Никак нет, сэр! Порезался во время бритья, сэр!
– Значит… порезался во время бритья…
– Так точно, сэр!
И главный старшина взрывается:
– А ну в воду, чертовы ублюдки! Сегодняшняя утренняя разминка будет проходить в воде! Козлы, мать вашу! Если вы так и не поняли до сих пор, что отряд – это отряд, то я не хочу видеть ваши тощие цыплячьи задницы! В воду, ублюдки!
Температура воды – примерно тринадцать-пятнадцать градусов по Цельсию, плюс волнение на море – небольшое, не шторм, но волнение. Курсанты, в соленой воде по грудь, делают упражнения – хватая ртом воздух каждый раз, как только это получается сделать.
Упражнения
Самое основное средство на первом этапе – то же самое, что и в школе подготовки котиков в Коронадо. Длинное и тяжелое бревно весом триста фунтов, пропитанное креозотом, коричневой и дурно пахнущей субстанцией, – чтобы не гнило. Это бревно может таскать только экипаж. Экипаж в лодке – восемь человек, и если кто-то не тянет – его вес вынуждены брать на себя другие. Это бревно можно таскать, его можно перекатывать в гору и обратно, его можно поднимать, как штангу, но все это вместе. И за каждым движением бдительно следят инструкторы.
Второе упражнение – это лодка. Лодкой ее здесь никто не зовет, это МВС, здесь ничего не называется по-человечески. Малое высадочное средство. Резиновая лодка без жесткого днища, без мотора, на восемь человек, к лодке прилагается восемь коротких и широких, как лопаты, весел. В мягком песке их можно использовать как лопаты, на грунте – нет.
В лодках – инструкторы. Инструкторы не любят передвигаться пешком. Они офицеры, у них есть курсанты, и они должны переносить инструкторов с места на место. МВС должно постоянно находиться не далее нескольких метров от экипажа, куда бы экипаж ни направлялся – он несет МВС с собой. И инструктора в нем, который сидит на пластиковой перемычке скамейке, горланит дурацкие песни и орет, чтобы несли его побыстрее.
Иногда инструкторы – если им нечего делать – устраивают гонки экипажей. Каждый экипаж несет лодку с инструктором на дистанцию – и горе тем, кто придет последними. Инструкторы только так и перемещаются – их переносят экипажи с места на место вместе с МВС.
Дурацкие песни, издевательства. Ночи вполглаза – потому что коммунистов не любят. Хотя они никогда не были коммунистами – здесь они коммунисты. Чарли-Танго.
– Эй, ты! Чарли-Танго гребаный! Ты что, совсем охренел?
– Сэр!
Здоровенный инструктор-негр смотрит так, как будто готов броситься и растерзать.
– Ты как отжимаешься? Так отжимаются только бабы! И педики!
– Никак нет, сэр!
Сапоги инструктора у самого лица, миг – и получишь сапогом в лицо.
– А ну встать! Смирно!
Учебный отряд поднимается – после семидесяти с чем-то отжиманий быстро и красиво удается это сделать не всем.
– Вашу мать! Гребаные Чарли-Танго взорвали плотину! Какого черта вы стоите, вы что, не видите, что всех нас затапливает, на хрен!
Задачка на сообразительность – на самом деле это означает только то, что все бросаются в воду, зачерпывают ее сложенными месте ладонями и несут ее бегом за пятьдесят метров, после чего выливают в океан. Это называется – вычерпывание океана руками, и так – пока не надоест.
– Эй, вы, идиоты! Чарли-Танго! Вы что, не въехали? А ну – ко мне! Смирно!
Чарли-Танго – то есть русские – стоят по стойке «смирно» и смотрят, как другие курсанты, которым не повезло быть Чарли-Танго, носятся с водой в ладонях по пляжу. Это любимый прикол инструкторов – придраться к русским и наказать североамериканцев, своих. Теплоты во взаимоотношения интернационального курса это явно не добавляет.