Друзья или любовники?
Шрифт:
— Шорты снимай, — не разочаровал меня Яр. — Так сказать, для равновесия.
Я быстро, стараясь не задумываться, стащила с себя штаны, оставшись только в нижнем белье — естественно, не из одного комплекта по извечной женской привычке. Лифчик у меня был моего любимого фасона — чтобы не выделялся под любой футболкой, — а трусы беленькие, с рисунком из россыпи ярко-алых ягодок малины. В общем, абсолютно не эротичные. Но Яр на них так посмотрел, словно я села перед ним в белье из секс-шопа.
Этот взгляд немного примирил меня со смущением и заставил перестать втягивать живот.
— Алинка, — засмеялся Корнеев, подняв глаза и посмотрев на моё лицо. — Не заморачивайся. Всё хорошо. Ты такая аппетитная, просто с ума можно сойти. Слушай! У меня идея. Давай будем теперь играть не на раздевание, а на прикосновение?
— Это как? — не сразу поняла я. Мозги до сих пор ощущались ватными.
— Очень просто. Тот, кто выиграл, может попросить не снять что-то из оставшейся одежды, а прикоснуться.
Я сглотнула. В груди будто огонь вспыхнул, и жар моментально разгорелся, растекаясь по остальному телу и концентрируясь внизу живота, где сразу затянуло, заныло и запульсировало.
Боже мой! Я ни разу в жизни не чувствовала себя настолько возбуждённой, сгорающей от желания получить больше и поскорее. И когда Яр сказал про прикосновения, я не испугалась, отнюдь…
— Хорошо, — сказала негромко и глубоко вздохнула, пытаясь унять взволнованное дыхание, которое было слишком учащённым — я и сама это чувствовала. Но вместо того, чтобы успокоиться, я только взволновалась, потому что Яр произнёс, широко улыбаясь и оглядывая меня с многозначительным видом:
— Отлично. К какому месту прикоснуться бы в первую очередь… Выбор-то непрост! У тебя ситуация гораздо проще.
Я кашлянула и потёрла ладонями пылающие щёки.
— По-моему, ты делишь шкуру…
— Вот про шкуры не надо, ассоциации как-то не очень, и вовсе не с убиенными медведями, — поморщился Яр. — Но разве я не прав? У тебя и грудь, и попа, и… м-м-м… Ну, ты поняла. А у меня только член.
— У тебя тоже есть грудь и попа, — возразила я, развеселившись. Корнеев фыркнул и заявил:
— Член интереснее.
Я поперхнулась смехом и, закрыв лицо руками, простонала:
— А-а-а, Яр, я же умру сейчас! Хватит меня смешить!
— Разве член — это смешно? — раздался совсем рядом с моим лицом голос Корнеева, и от неожиданности я открыла глаза. Улыбающийся Яр действительно оказался возле меня, и, как только я посмотрела на него, взял мою руку и положил себе… нет, не поверх трусов, а выше, на плоский и твёрдый живот. — Если хочешь, потрогай сейчас, не дожидаясь моего проигрыша.
— Нечестно, — пробормотала я, с трудом удерживая себя от того, чтобы опустить руку. У Яра была такая тёплая кожа на животе… Интересно, а ведь там, наверное, ещё горячее…
— Будем считать это бонусом, — улыбнулся Корнеев. — У тебя всё-таки на одну вещь больше.
— Тогда не я, а ты должен прикасаться, — вздохнула я. Не знаю, как умудрилась до этого додуматься через туман чувственности, из-за
— Я прикоснусь тоже, — легко согласился Яр. — Если ты позволишь. И давай, чтобы тебя слишком не смущать, установим временной лимит. Я буду считать до десяти, хорошо? И касаемся оба, одновременно. Куда хотим. Когда счёт закончится — прекращаем прикосновение. Согласна?
Мне и в голову не пришло отказываться. Я слишком хотела продолжать эту странную игру.
— Да.
— Тогда считаю, — голос Яра слегка дрогнул, будто от волнения. — Итак… Раз.
Я всё-таки помедлила. Зажмурилась на мгновение, потянувшись к бёдрам Корнеева только на счёт «два». И положила ладонь поверх натянутой до предела ткани уже на счёт «три».
Открыла рот, ощутив, как бешено и почти зло плеснуло вожделением в низ живота от ощущения твёрдой напряжённой плоти под моей рукой, а затем почувствовала, что Яр тоже прикасается ко мне. Но он трогал не грудь, и не между ног — Корнеев ласково и почти невесомо гладил пальцем мои губы. Вроде бы невинное движение… но я от него возбудилась сильнее. Приоткрыла рот, сначала коснулась языком пальца Корнеева, а затем просто всосала его внутрь, одновременно с этим проводя ладонью по всей длине его члена и глядя Яру в глаза.
Я увидела, как он задышал чаще, и его голос, произнёсший: «Шесть», откровенно задрожал. Я пососала палец ещё, нашла рукой головку члена и чуть сжала, чтобы мгновением спустя начать знакомые всем движения, имитируя половой акт.
Яр застонал и закатил глаза, толкаясь в мою ладонь, но посчитать не забыл:
— Семь…
Правда, потом он замедлился, явно решив схитрить, чтобы это подольше продолжалось. А может, просто был не в силах говорить? Впрочем, я тоже. Я чувствовала себя комком нервов, взволнованным до безобразия, пульсирующим от желания, и хотела больше, ещё больше…
Член Яра стал увеличиваться под моей рукой, и Корнеев, застонав громче, отодвинулся в сторону, отбирая у меня в том числе и свой палец.
— Алинка… — хрипло прошептал Яр, глядя на меня с такой дикостью, что я непроизвольно задрожала. Впрочем, он тоже слегка трясся — словно сдерживался, пытаясь не наброситься на меня сейчас же. — Ты влажная, да? Покажи мне…
— Показать… — эхом повторила я, не понимая, о чём он.
— Покажи, — повторил Корнеев глухо и, протянув руку, дотронулся до моих трусов. — Сними. И покажи…
Про стеснение я давно забыла. Я вообще про всё забыла, если честно. Поэтому быстро и с лёгкостью стянула трусики и, закинув их куда-то за спину, села, раздвинув ноги. Яр, как выяснилось, в это время тоже не бездельничал и снял свой последний предмет одежды, оставшись передо мной полностью обнажённым.
Так мы и застыли друг перед другом — он на коленях, с членом, почти прилипшим к животу — настолько Яр был возбуждён, — и я с раздвинутыми ногами, между которых, я была уверена, всё вполне очевидно блестит от влаги. Я смотрела на член Яра, думая только о том, что хочу ощутить его внутри себя, Корнеев тоже не отрывал взгляда от моей промежности, простонав в конце концов через несколько секунд почти умоляюще: