Друзья Высоцкого: проверка на преданность
Шрифт:
– Галя, летим.
– Могут не пустить, Олимпиада, ты же понимаешь…
– Ерунда!
Дождь шел стеной. Галина быстро собралась – и в машину, в «Жигули». Едут, а впереди фургончик. Водитель с девушкой целуются. Станислав собрался их обогнать, но фургон его бортом юзанул, и понесло «жигуленок» прямо в обрыв. Чудом целыми остались. Кое-как выбрались, вытащили машину – и на прицепе добрались до города, а там, в аэропорт – на рейс «Одесса – Москва»…
«Значит, нужные книги ты в детстве читал…»
Он всегда мечтал экранизировать
Путеводной звездой для него стали слова Жан-Жака Руссо, который в своей «Исповеди» сказал о двух важнейших книгах: «Первая книга – это Библия, а вторая – «Робинзон Крузо». И пока у человечества не испортился вкус, эта книга будет самым великим произведением, которое оно создало».
Говорухин глубоко убежден, что поколение наших отцов и дедов смогло защитить страну в Великую Отечественную войну только потому, что воспитывалось на хорошей литературе. У Высоцкого есть песня, заканчивающаяся словами: «Значит, нужные книги ты в детстве читал». Если в твоем духовном воспитании участвовали такие учителя, как Марк Твен, Даниэль Дефо, Жюль Верн и прочие, ты вырастешь другим человеком. А если ребенок воспитывается на Гарри Поттере… В такое молодое поколение Говорухин не верит: «Они слушают похабель, которую можно назвать музыкой только с очень глубокого похмелья… Некоторые вообще не читают – ковыряются в Интернете. Не может быть, чтобы все хлебово, потребляемое молодежью, никак не сказывалось на мышлении…»
Прознав о грандиозных планах друга «посягнуть» на экранизацию бессмертного произведения Дефо, Владимир Высоцкий тут же загорелся идеей как своей собственной.
– Слава, слушай, ты должен обязательно переговорить с Любимовым.
– ?
– Ты что, не помнишь послевоенный фильм о Крузо? Юрий Петрович там играл Пятницу, а Кадочников «бедного Робина». Шеф непременно что-нибудь толковое подскажет. Звони!..
Юрий Петрович подробнейшим образом расспросил Говорухина о его будущем фильме, вспомнил годы молодые, дал кой-какие толковые советы. Высоцкий радовался: «Вот видишь! Нельзя пренебрегать опытом могикан».
– С властью я не воевал, – говорил Станислав Сергеевич. – Потому что не умел говорить эзоповым языком. Я просто снимал кино, снимал ДРУГИЕ картины – такие, где не надо было врать. Ни в «Вертикали», ни в «Робинзоне Крузо» я не врал. В «Месте встречи…» можно было соврать, но мы все же как-то сумели обойтись без этого. Всегда можно и нужно оставаться самим собой. Иногда даже наступая на горло собственной песне. Я лично ценю в художнике в первую очередь его гражданскую позицию, и сам к себе так отношусь. Сейчас надо заниматься нравственным кино.
Серию «детских» фильмов Говорухина неожиданно прервал выстрел «Ворошиловского стрелка». Фильм снимался летом 1998 года, после трехлетнего тайм-аута для Станислава Сергеевича в художественном кино. Он уже не помнит, кто именно ему присоветовал почитать повесть писателя Виктора Пронина «Женщина по средам». Зоркий глаз кинематографиста зримо увидел эту жесткую прозу на экране и угадал:
На премьеру в Дом кино депутат Говорухин пригласил своих парламентских коллег.
– Вся Дума приехала – практически выездное заседание, – вспоминал Пронин. – Сидят все серьезные, в зале искры от напряжения. Грянул первый выстрел Михаила Ульянова. И тут вся Дума встает и аплодирует. Не Говорухину, не мне, а герою, который так поступил.
Но затем, после премьеры, на «Стрелка» всех собак спустили: «Подлый поступок Говорухина!», «Призыв к бунту!», «Оправдание суда Линча!» и т. п.
Режиссер был ошарашен: «Я не ожидал такой реакции, Ульянов тоже очень растерялся. Наверное, думал: «Зачем я в это ввязался?» Но прошло полгода, фильм появился в прокате, и вдруг совершенно обратная реакция. Особенно старики оценили, они ожили, почувствовали, что есть среди них люди, которые могут отстоять их достоинство. Ульянову приходили мешки писем. Он стал национальным героем – эдаким маршалом Жуковым в мирное время… Зрители полюбили старика, взявшего на себя тяжкую ношу и проявившего отвагу собственноручно творить справедливость.
– Вы ратуете за самосуд?! – спрашивали режиссера оппоненты.
– Жалко, у меня нет дочери, но зато есть племянница, которая мне дорога как дочь, – резко отвечал Говорухин. – Случись над ней насилие – да я бы сам их нашел. Убивать не стал бы, но в камеру к уголовникам уж точно засунул бы…
– Но чтобы совершить то, что сделал герой «Ворошиловского стрелка», мало желания, нужно еще и мужество, – считал постановщик. – На что способен только настоящий мужчина – человек, умеющий защитить себя, свою страну, женщину, ребенка. Мужество – это когда человек не дает страху смерти руководить своей жизнью.
Ведь это трагедия, когда общественный вкус вывернут наизнанку, когда талант выдают за бездарность, а пошлость – за талант.
«Для меня политика – та же режиссура»
Собственно, еще до избрания в Государственную Думу Российской Федерации Станислав Сергеевич Говорухин активно занимался политикой: снимал фильмы, которые в определенной степени меняли политический климат в стране, писал острые, полемические статьи, которые взахлеб обсуждали. Сам в политику не рвался, а оказался как бы мобилизованным в нее. Дело-то грязное, понимал он, но даже занимаясь политикой, мараться совершенно не обязательно…
Едва ли не первым общественным (или политическим?) демаршем Говорухина стала статья «Я опровергаю!», опубликованная в 1988 году в «Литературной газете». Он выступил в защиту чести и достоинства замечательного человека, старателя Вадима Туманова, на которого налетели «ястребы» из газеты ЦК КПСС «Социалистическая индустрия». Учредитель и издатель заказали своим журналистам выступить с разоблачительным, «убойным» материалом и пригвоздить к столбу позора золотоискателя-стяжателя. Заказ был услужливо выполнен, в «Социндустрии» появился пространный материал с красноречивым заголовком «Вам это и не снилось!», в котором Туманова обвиняли во всех смертных грехах – и уголовном прошлом, и в злостных хищениях, и в насаждении капиталистических методов организации производства. И так далее.