Дрянь такая!
Шрифт:
Нет, все в порядке. Саша деликатно подсунул их мне под голову.
— Анна Андреевна! С пробуждением вас! — Обрадовался Хрусталев, заметив, что я уставилась на него. — Как ночевали? Не замерзли?
С тактичностью у майора было слабовато. Это я поняла еще с первой встречи. И сейчас он топтался у джипа, не понимая, что мне следует одеться.
Суворов догадался первым. Он повернулся ко мне и сообщил:
— Аня, Павел Романович просится к нам в пассажиры. Хлопцы его здесь еще поработают, а ему надо скорее в город. Начальство срочно вызывает.
Хрусталев
— Попробуй ему отказать, — проворчала я, — Павел Романович тотчас конфискует наш джип, и отправит нас домой в «черном вороне».
— Анна Андреевна, — укоризненно протянул, почти пропел Хрусталев. — Какого плохого вы обо мне мнения. А я ведь мягкий и пушистый, когда не на службе.
— Я вам верю, — согласилась я, — только нельзя ли вас попросить отойти в сторонку, пока я оденусь.
— С превеликим удовольствием! — расплылся в улыбке Хрусталев. — На что только не пойдешь ради красивой женщины.
«И поездки в джипе, — подумала я, но озвучивать свои догадки не стала…
Через час мы уже были в Курякино. Дениску к этому времени уже успели накормить молочной смесью, и врач объяснила, что все обошлось без последствий, но попросила еще раз показать его педиатру, чтобы тот какое-то время понаблюдал за малышом. И только после этого мы двинулись в обратный путь.
Суворов снял верхнюю часть детской коляски, мы ее приспособили на заднем сидении, и теперь малыш спокойно посапывал в ней, а я сидела рядом и наблюдала за ним, представляя, что скажут мои родственники, когда я появлюсь дома с младенцем.
Хрусталеву я уступила свое место рядом с Сашей. Все равно нам не удалось бы поговорить в присутствии майора, который, к счастью, тоже не горел желанием вести беседы, и как только мы выехали на трассу, удобно развалился на сидении и засвистел носом. Иногда я замечала внимательный взгляд Суворова в зеркале заднего вида и виновато улыбалась. Я так мечтала, что за эти два часа пути до города, мы успеем сказать друг другу то важное, что не успели сказать ночью. Но не получилось, вмешался злой рок в лице майора…
Мы довезли Хрусталева до управления милиции. На прощание он поцеловал мне руку, в который раз назвал «смелой женщиной», и пообещал, что на этом наше знакомство не закончится. И кто бы в этом сомневался, подумала я. Напоследок я все-таки спросила, не объяснит ли он, почему Людмила и Геннадий расправились с Мариной. На что майор комично надул щеки и развел руками.
— Ну, Анна Андреевна! Я вам удивляюсь! Кто ж такие вещи рассказывает?
Одним словом, я так ничего и не выяснила, если не считать, что везу домой младенца, которой, сам того не ведая, стал камнем преткновения
— Аня, — окликнул меня Суворов. — Ты не смогла бы сама доехать до дома? Честно сказать, мне не хотелось бы там появляться. К тому же…
— Тебя до сих пор мучает совесть? — перебила я его. — При свете дня все смотрится по-другому? Я не ошиблась?
— Не обижайся! — сказал он. — Но возникли некоторые обстоятельства, с которыми мне нужно срочно разобраться.
— Подсыпать песка в песочницу и полить клумбы?
— Нет, — жестко ответил он. — И учти, я ничего не забыл и никогда не забуду. Я очень благодарен тебе…
— Все понятно, — сказала я, — обычный набор слов, чтобы женщина не мечтала о продолжении отношений. Учти, я не претендую на твою недвижимость и на твою свободу, поэтому успокойся, к тебе у меня нет претензий. Решил свалить, сваливай! Как-нибудь сама доберусь!
— Вот, обиделась! — Он повернулся и посмотрел на меня. — Разве я могу настаивать на продолжении отношений? Ты возвращаешься к мужу. У вас все наладится…
— Наладится! Конечно, наладится! А ты думал я брошу его ради какого-то дворника! Проваливай! И чтобы не смел попадаться мне на глаза!
— Как прикажете, сударыня! — глухо сказал он, и, открыв рывком дверцу, покинул джип.
Я некоторое время совершенно бездумно смотрела ему вслед, отмечая, что происходит в том, другом мире, который шумел за окном. Суворов, ни разу не оглянувшись, пересек дорогу, поднял руку, голосуя, и тут же возле него притормозило такси. Так и не повернув головы, он сел в машину и укатил в сторону Подольской горы. За последние четыре дня, это был третий мужчина, из-за которого я плакала. И единственный, кто разбил мое сердце вдребезги.
Глава 24
Я застала все свое семейство у Риммы в столовой. Мое появление с ребенком на руках отвлекло их от поглощения огромного бисквитного торта, утыканного большим количеством свечей. Доктор восседал во главе стола с венком из ромашек на голове, и я поняла, по какому случаю торжество. Он настолько уже обжился в нашем доме, что праздновал здесь свой день рождения.
Я остановилась и обвела компанию взглядом. Похоже, они не слишком горевали по поводу моего отсутствия.
— Аня! — Римма, как всегда, опомнилась первой, — Откуда ты? И почему с ребенком? Где ты его взяла?
Я подошла к столу и опустилась на свободный стул. Денис радостно загулил и потянулся к яркой чайной чашке. Таня окинула его подозрительным взглядом, и отодвинула чашку подальше от края. Малыш обиженно захныкал.
— Тише, тише! — сказала я и погладила его по головке. — Таня — нежадная, просто это ее любимая чашка.
Вся моя семья и примкнувший к ним доктор, ждали ответа на вопрос.