Дублет из коллекции Бонвивана

Ольбик Александр Степанович

…Похороны Рощинского состоялись в ближайшую пятницу. Кроме Авдеевой на них присутствовали две пенсионерки и представитель еврейской общины. Возвратившись с похорон

уставшая и замерзшая Анна Александровна пошла в ледник. Она долго стояла на его пороге, не решаясь окунуться в его сумеречное нутро. Она смотрела на мокрые, сиротливые кусты смородины, на поникшие головки георгинов, увядшие грядки и смертельная тоска сжимала ее грудь. Затем она спустилась вниз и на ощупь нашла гвоздь, к которому была примотана проволока. И когда она ее освободила, рука почувствовала не уступчивую отягощенность, идущую от гирлянды сокровищ. И не сожалея, она разжала пальцы и проволока жесткой змейкой заскользила по ладони. Она услышала шорох и через несколько мгновений в сумерках помещения раздался глухой, придонный звук. Анна Александровна вышла из ледника и, вооружившись ведром и лопатой, стала с грядок носить в него землю. Когда собралась

порядочная кучка, женщина принялась засыпать нору, где упокоились унции и караты, ради которых жил человек и ради которых он умер. Когда многометровая нора заполнилась землей, Авдеева плотно притоптала грунт, сверху навалила старую жестяную ванну, в которой с незапамятных времен сохранились остатки цемента. Он давно слежался, превратился в камень и по крепости не уступал граниту…

Татьяна в тот день, на другом кладбище, хоронила Пуглова…Вернее, участвовала в похоронах, а всем заведовала мать Альфонса. Она постарела и осунулась, но вместе с тем, на ее некогда красивом лице лежала печать смирения, согласия со свершившимся. Рядом с ней постоянно находились ее старая подруга из парфюмерного магазина и директор мебельного центра по кличке Налим…

День был солнечный, а к вечеру снова пошел дождь…

Финита