Дублинцы (рассказы)

Джеймс Джойс

* Букв.: с кафедры (лат.). По католической догматике, когда папа проповедует ex cathedra, он непогрешим. Это положение было утверждено Ватиканским собором 1870 г.

– Поразительно, - сказал мистер Кернан.

– Да, потому что, когда папа говорит ex cathedra, - объяснил мистер Фогарти, - он непогрешим.

– Да, - сказал мистер Кэннингем.

– А-а, слыхал я о непогрешимости папы. Помню, когда я был помоложе... Или это было?..

Мистер Фогарти прервал его. Он взял бутылку и подлил всем понемногу. Мистер Мак-Кой, видя,

что на всех не хватит, начал уверять, что он еще не кончил первую порцию. Раздался ропот возмущения, но вскоре все согласились и замолчали, с удовольствием вслушиваясь в приятную музыку виски, льющегося в стаканы.

– Вы что-то сказали, Том?
– спросил мистер Мак-Кой.

– Догмат о непогрешимости папы, - сказал мистер Кэннингем, - это была величайшая страница во всей истории церкви.

– А как это произошло, Мартин?
– спросил мистер Пауэр.

Мистер Кэннингем поднял два толстых пальца.

– В священной коллегии кардиналов, архиепископов и епископов только двое были против, тогда как все остальные были за. Весь конклав высказался единогласно за непогрешимость, кроме них. Нет! Они не желали этого допустить!

– Ха!
– сказал мистер Мак-Кой.

– И были это - один немецкий кардинал, по имени Доллинг... или Доулинг... или... *

– Ну, уж Доулинг-то немцем не был, это как пить дать, - сказал мистер Пауэр со смехом.

– Словом, один из них был тот знаменитый немецкий кардинал, как бы его там ни звали; а другой был Джон Мак-Хейл **.

* Иоганн Доллингер (1799-1890) не был кардиналом и участником Ватиканского собора 1870 г. Священник, политический деятель, историк-богослов, он активно выступал против доктрины о непогрешимости папы. Это привело к тому, что в 1871 г. он был лишен сана.

** Джон Мак-Хейл (1791-1881), Иоанн Туамский, ирландский архиепископ из Туама, участник борьбы ирландцев за независимость. Был противником доктрины о непогрешимости папы, но когда она тем не менее была утверждена как догмат Ватиканским собором, подчинился решению и официально проповедовал непогрешимость папы.

– Как?
– воскликнул мистер Кернан.
– Неужели Иоанн Туамский?

– Вы уверены в этом?
– спросил мистер Фогарти с сомнением.
– Я всегда думал, что это был какой-то итальянец или американец.

– Иоанн Туамский, - повторил мистер Каннингем, - вот кто это был.

Он выпил; остальные последовали его примеру. Потом он продолжал:

– И вот они все собрались там, кардиналы, и епископы, и архиепископы со всех концов земли, а эти двое дрались так, что клочья летели, пока сам папа не поднялся и не провозгласил непогрешимость догматом церкви ex cathedra. И в эту самую минуту Мак-Хейл, который так долго оспаривал это, поднялся и вскричал громовым голосом: "Credo!"

– "Верую!" - сказал мистер Фогарти.

– "Credo!" - сказал мистер Каннингем.
– Это показывает, как глубока была его вера. Он подчинился в ту минуту, когда заговорил папа.

– А как

же Доулинг?

– Немецкий кардинал отказался подчиниться. Он оставил церковь.

Слова мистера Каннингема вызвали в воображении слушающих величественный образ церкви. Их потряс его низкий, хриплый голос и произнесенные им слова веры и послушания. Вытирая руки о фартук, в комнату вошла миссис Кернан и оказалась среди торжественного молчания. Боясь нарушить его, она облокотилась на спинку кровати.

– Я как-то раз видел Джона Мак-Хейла, - сказал мистер Кернан, - и не забуду этого до самой смерти.

Он обратился за подтверждением к жене:

– Я ведь рассказывал тебе?

Миссис Кернан кивнула.

– Это было на открытии памятника сэру Джону Грею. Эдмунд Двайер Грей * произносил речь, нес какую-то околесицу, а этот старик сидел тут же, знаете, такой суровый, так и сверлил его глазами из-под косматых бровей.

* Джон Грей (1816-1875), ирландский патриот, издатель, государственный деятель, немало сделавший для благоустройства Дублина; его сын Эдмунд Двайер Грей (1845-1888), политический деятель, как и отец, умеренный сторонник гомруля.

Мистер Кернан нахмурился и, опустив голову, как разъяренный бык, так и впился глазами в жену.

– Господи!
– воскликнул он, придав своему лицу обычное выражение.
– В жизни не видел, чтобы у человека был такой взгляд. Он точно говорил: "Я тебя насквозь вижу, сопляк". Ну прямо ястреб.

– Никто из Греев гроша ломаного не стоил, - сказал мистер Пауэр.

Снова наступило молчание. Мистер Пауэр повернулся к миссис Кернан и сказал с внезапной веселостью:

– Ну, миссис Кернан, мы тут собираемся сделать из вашего супруга такого благочестивого и богобоязненного католика, что просто загляденье.

Он обвел рукой всех присутствующих.

– Мы решили все вместе исповедаться в своих грехах, и видит бог, нам бы давно не мешало это сделать.

– Я не возражаю, - сказал мистер Кернан, улыбаясь несколько нервно.

Миссис Кернан решила, что разумней будет скрыть свое удовольствие. Поэтому она сказала:

– Кого мне жаль, так это священника, которому придется тебя исповедовать.

Выражение лица мистера Кернана изменилось.

– Если ему это не понравится, - сказал он резко, - пусть он идет... еще куда-нибудь. Я только расскажу ему свою скорбную повесть. Не такой уж я негодяй.

Мистер Кэннингем поспешно вмешался в разговор.

– Мы все отрекаемся от дьявола, - сказал он, - но не забываем его козней и соблазнов.

– Отыди от меня, сатана! * - сказал мистер Фогарти, смеясь и поглядывая на всех присутствующих.

* Несколько искаженные евангельские слова (Еванг. от Матфея, 4, 10). Правильно: "Отойди от меня, Сатана" - последние слова Иисуса после искушения в пустыне.

Мистер Пауэр ничего не сказал. Он чувствовал, что все идет, как он задумал. И на его лице было написано удовлетворение.