Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг

Френч Тана

— Соответственно никаких мотивов, — произнес Фрэнк, задумчиво глядя на доску. — И никаких подозреваемых.

— В основном она общалась с аспирантами, — ровным тоном добавил Сэм. — Вот их имена: Дэниел Марч, Абигайл Стоун, Джастин Мэннеринг и Рафаэл Хайленд.

— Ну и имечко! — счел своим долгом съязвить О'Келли. — Он кто, гомик или англичанин?

Купер поморщился, даже закрыл на мгновение глаза словно кот.

— Наполовину англичанин, — продолжал Сэм. О'Келли довольно фыркнул. — Дэниела дважды штрафовали за превышение скорости, Джастина — один раз. Не считая этого, они все чисты как младенцы. Они явно не в курсе, что Лекси жила под чужим именем, а даже если и знали, то ничего не сказали.

По их словам, она давно оборвала всякие связи с семьей и вообще не любила распространяться о своем прошлом. Они толком не знают, откуда она. Эбби полагает, что из Гэлуэя, Джастин — из Дублина, Дэниел, когда я спросил его, лишь свысока глянул на меня и заявил, что это его не касается. Та же песня и в отношении родителей. Джастин считает, что их давно нет в живых, Раф говорит, что они в разводе, Эбби утверждает, что Лекси — внебрачный ребенок…

— Или ни то, ни другое, ни третье, — подвел итог Фрэнк. — Как нам уже известно, барышня умела пудрить народу мозги.

Сэм кивнул.

— В сентябре Дэниел получил в наследство от Саймона Марча, своего двоюродного деда, особняк Уайтторн-Хаус в окрестностях Гленскехи, и вся компания переехала туда. Вечером в последнюю среду они сидели дома, играли в покер. Лекси вышла из игры первой и примерно в половине двенадцатого отправилась прогуляться по полям — насколько нам известно с их слов, поздние прогулки давно вошли у нее в привычку. Место тихое, дождя не было, так что остальные отнеслись к этому спокойно. Играть они закончили вскоре после полуночи и вскоре легли спать. Все описывают карточную игру одинаково, кто сколько выиграл и все такое прочее, небольшие расхождения не в счет, это естественно. Мы допросили каждого, причем по нескольку раз, но ничего нового не узнали, ни малейшей зацепки. Либо они невиновны, либо между ними сговор.

— А на следующее утро, — Фрэнк размашистым движением сделал последний штрих на своей схеме, — оказывается, что ее убили.

Сэм вытащил из стопки какой-то лист, подошел к доске и прилепил его в верхнем углу: топографическая карта местности, на которой было указано буквально все, до последнего дома и живой изгороди. Кое-где на ней были нанесены цветные крестики, соединенные цветными извилистыми линиями.

— Итак, вот у нас Гленскехи. А вот дом, до него чуть меньше мили. А здесь, примерно на полпути между ними и чуть к востоку, заброшенная сторожка, где мы обнаружили тело. Я нанес на карту возможные маршруты передвижений жертвы. Сейчас оперативники производят их детальный осмотр. Хотя, насколько мне известно, пока ничего не найдено. Согласно заявлениям соседей по дому, во время прогулок она обычно пользовалась задней калиткой, бродила час-другой по сельским дорогам — а их здесь множество, — после чего возвращалась домой, иногда через парадную дверь, иногда через кухню. В зависимости от того, какой дорогой шла.

— Посреди ночи? — уточнил О'Келли. — У нее что, с головой было не в порядке?

— Она всегда брала с собой фонарик — кстати, мы нашли его у нее в комнате, — пояснил Сэм, — а в лунные ночи обходилась без него. Она обожала поздние прогулки, редко когда пропускала вечер-другой. Даже дождь ей был не помеха — просто одевалась потеплее, и все. Не думаю, что прогулки были нужны ей для того, чтобы размяться, — скорее ей просто хотелось побыть одной. Живя бок о бок с этой четверкой, она наверняка иногда уставала от их компании. Они не знают, посещала ли убитая когда-нибудь сторожку, однако все в один голос утверждают, что та ей нравилась.

Буквально на следующий день, как они переехали сюда, все пятеро отправились исследовать прилегающую местность. Они провели целый день, бродя по холмам вокруг Гленскехи. Когда набрели на сторожку, Лекси отказалась идти дальше, пока не заглянет в нее, хотя

остальные пытались ее отговорить — мол, того и гляди нагрянет фермер с ружьем. Ей нравилось, что полуразрушенный домишко продолжал стоять, хотя в нем никто давно не жил. Как выразился Дэниел, хотя я его плохо понял, ей «нравилась безалаберность». Так что нельзя исключать вероятности того, что она регулярно наведывалась туда во время своих полуночных прогулок.

Нет, барышня явно не ирландских кровей или по крайней мере выросла где-то еще. Эти заброшенные хибарки, наследие картофельного голода девятнадцатого века, в Ирландии на каждом шагу, мы их давно уже перестали замечать. Лишь туристы — причем туристы из таких молодых стран, как Америка и Австралия, — обращают на них внимание.

Сэм достал еще один лист и прикрепил рядом с картой: внутренняя планировка домика, причем снизу аккуратным почерком указан масштаб.

— Тем не менее в конечном итоге она оказалась здесь, — произнес он, приклеивая к доске последний уголок листа. — Вот здесь она умерла, спиной к стене, — назовем это внешней комнатой. Вскоре после смерти и до того, как наступило окоченение, ее переместили во внутреннюю комнату. Здесь и обнаружили тело в четверг рано утром.

Он кивнул Куперу — мол, теперь слово вам.

Купер сидел, устремив взгляд в пространство, словно погруженный в транс. Он не торопился. Сначала прочистил горло, затем обвел нас всех взглядом, как будто хотел убедиться, что его внимательно слушают.

— Жертва, — начал наконец он, — здоровая белая женщина; рост — метр шестьдесят четыре, вес пятьдесят четыре килограмма. Никаких шрамов, никаких татуировок, никаких иных особых примет. Содержание алкоголя в крови — три промилле, что соответствует двум или трем бокалам вина, выпитым за несколько часов до смерти. Не считая этого, токсикологический анализ отрицательный — на момент смерти она не принимала никаких наркотиков, токсинов или лекарств. Внутренние органы в пределах нормы. Я не обнаружил каких-либо поражений или признаков болезни. Эпифизы длинных костей несут на себе первые признаки сращения, что дает основания определить возраст в пределах 27–29 лет. Судя по тазу, она никогда не рожала.

Купер потянулся к стакану с водой и сделал небольшой глоток. Я точно знала — он еще не закончил. Пауза была нужна ему ради пущего эффекта. Наверняка старый лис решил нас чем-то добить.

Купер аккуратно поставил стакан на край стола.

— Тем не менее, — произнес он, — она была на раннем сроке беременности.

Сказав это, он отвалился на спинку стула и стал ждать, как мы на это отреагируем.

— О Господи! — негромко воскликнул Сэм.

Фрэнк прислонился к доске и задумчиво присвистнул. О'Келли закатил глаза.

Этого нам только не хватало, подумала я и огляделась, куда бы присесть.

— Кто-нибудь из соседей упоминал об этом?

— Ни одна душа, — ответил Фрэнк, а Сэм покачал головой. — Наша героиня умела хранить свои секреты даже от самых близких друзей.

— А если она не догадывалась? — возразила я. — Вдруг у нее были нерегулярные месячные?

— Боже мой, Мэддокс, — ужаснулся О'Келли. — Прошу вас, оградите мои уши от таких подробностей. Просто сделайте пометку в отчете, если считаете нужным.

— А нельзя ли посредством ДНК-анализа установить личность отца? — спросил Сэм.

— Почему нельзя? Очень даже можно, — ответил Купер. — Но для этого требует образец биоматериала от такого предполагаемого отца. Эмбриону примерно четыре недели, он чуть меньше полусантиметра в длину и…

— Господи… — буркнул О'Келли. Купер ухмыльнулся. — Можете опустить эти детали. Скажите лучше, как она умерла.

Купер демонстративно выдержал паузу, давая понять, что не намерен безропотно подчиняться приказам О'Келли.