Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
Времени у меня было в обрез. Фрэнк понятия не имел, что Лекси встречалась с Недом, равно как и о том, что она подумывала, а не послать ли к чертям собачьим всю эту идиллию. Внутренний голос подсказывал мне, что наверняка должна быть веская причина, почему мне не хотелось делиться с Фрэнком моей находкой — дневником Лекси. К тому же кто, как не он сам, говорил: внутреннее чутье работает гораздо быстрее мыслей. Другое дело, что смириться с таким Фрэнк не мог. Наоборот, вцепился в расследование мертвой хваткой и рано или поздно сделает аналогичное открытие. О Неде мне практически ничего не известно. Но и того, что было, достаточно, чтобы пригласить этого типа в комнату для допросов, где Фрэнк обработал бы его по полной программе. И минут через
И если я хотела назначить Неду встречу, причем так, чтобы другие ни о чем не догадались, как же мне это сделать?
Никаких мобильников. Сотовые телефоны регистрируют все звонки, на которые потом приходят счета на оплату. Лекси ни за что не стала бы разбрасывать по дому такие улики. Обычной телефонной линии в доме не было. В радиусе пары миль от дома телефонные автоматы отсутствовали. Теми, что в колледже, пользоваться было опасно. Можно, конечно, отпроситься в туалет — в таком случае удобнее всего воспользоваться таксофонами, установленными в здании гуманитарного корпуса. Однако забреди туда случайно кто-нибудь из оставшихся четверых, Лекси выдала бы себя с головой. А в ее ситуации такие проколы исключались. Зайти к нему домой — тоже исключено. По словам Фрэнка, Нед живет в Брэе, работает в Киллени, а это не ближний свет. Туда просто так не сходишь пешком, чтобы твоего отсутствия не заметили. Письма, как простые, так и электронные, также отпадали. Лекси ни за что ни оставила бы после себя улик.
— Живо признавайся! — негромко воскликнула я в пространство.
Было такое ощущение, будто дух ее витает где-то над моей тенью. Мне казалось, будто я вижу ее лицо: усмешку, лукавый огонек в глазах — мол, ничего тебе не скажу, даже не жди.
Где-то посередине пути мне почему-то подумалось о том, что отношения пятерки далеко не безоблачны. Да, вместе в колледж, вместе весь день в библиотеке. Перекур. В полдень с Эбби, в четыре часа с Рафом. Обед в час дня тоже вместе, вместе домой на ужин. Распорядок дня четкий и точный, как гавот, ни одной минуты на нечто такое, о чем бы не знали другие, ни единой минуты для себя, кроме…
Кроме как сейчас. Один-единственный час из двадцати четырех, именно в него я, как та заколдованная красавица из сказки, могла убежать от остальных, чтобы, пусть временно, стать полновластной хозяйкой собственной жизни. Будь я на месте Лекси и возникни у меня желание связаться с кем не положено, я бы использовала в этих целях свою вечернюю прогулку.
Только не «бы», а просто использовала. Вот уже несколько недель я использовала ее, чтобы позвонить Фрэнку, Сэму, чтобы уберечь мои секреты. Дорогу мне перебежала лиса и скрылась в кустах — тощая, если не костлявая, лишь глаза светятся в темноте. На мгновение мне сделалось не по себе. Я считала, что это моя собственная гениальная мысль, будто я самостоятельно делаю шаг за шагом, вслушиваюсь в тишину ночи. Только сейчас, когда я оглянулась и бросила взгляд на дорогу, до меня дошло: сама того не замечая, я все время ступала по следам Лекси.
— Ну и что? — спросила я вслух с вызовом в голосе. — Что с этого?
Ведь, собственно, ради чего Фрэнк поручил мне это задание — подобраться как можно ближе к жертве, примерить на себя ее маску и… Что я и делаю. И чуть-чуть страха не только не помешает делу, но скорее даже пойдет на пользу расследованию, тем более что речь идет об убийстве. Можно подумать, такие вещи — сплошные хи-хи да ха-ха. В последнее время я позволила себе расслабиться — чинные обеды при свечах, вышивание, пасьянсы. Не удивительно, что при первом соприкосновении с реальностью меня начинает бить мандраж.
Всего час на то, чтобы связаться с Недом. Но как?
Записки в дупле… Я едва не расхохоталась. Профессиональная деформация: вы прорабатываете самые невообразимые возможности, зато самые простые приходят в голову
Нед жил в Брэе, в пятнадцати минутах езды на машине, — правда, при условии, что вы сели за руль не в час пик. Думается, первый раз она рискнула позвонить ему из колледжа. Если ей что и было нужно, то надежный тайник где-нибудь по соседству с дорогой, чтобы обмениваться посланиями примерно раз в пару дней. По всей вероятности, я прошла мимо него минимум десяток раз.
И вновь мерцание, заметное лишь краем глаза, что-то вроде мимолетной усмешки — была и нет.
В сторожке? Ребята из бюро досконально прочесали эту развалюху, проверили буквально каждый квадратный сантиметр на отпечатки пальцев и ничего не нашли. Нед не оставлял машину поблизости от домика в ночь, когда я шла по его следам. У Неда навороченный внедорожник. Наверняка он припарковался бы как можно ближе к тайнику. На главной Ратовенской дороге, подальше от всяких поворотов. Там, где широкие обочины, высокая трава, заросли кустарника, темная дорога через гребень холма, дорожные столбики, старые и покосившиеся, словно крошечные могильные камни.
Сама не отдавая себе отчета, я повернула назад и со всех ног бросилась бежать. Остальные ждут меня буквально через несколько минут. Не хватало еще, чтобы они всполошились и бросились на розыски. Но и до завтрашнего вечера откладывать тоже не хотелось. Я не просто должна была уложиться в некий гипотетический и довольно растяжимый крайний срок. Я пыталась действовать наперекор рассуждениям Фрэнка, да и самой Лекси.
После узкого проселка обочина главной дороги показалась мне широкой и твердой, и еще какой-то незащищенной, открытой. Впрочем, сама дорога была пуста. Я вытащила фонарик, и в глаза тотчас бросились буквы на каменной плите — сильно поблекшие от времени и непогоды. Старомодным наклонным шрифтом было высечено: «Гленскехи, 1828 г.» Вокруг плиты на ветру, шелестя, колыхалась трава. Казалось, будто она что-то шепчет.
Я засунула фонарик под мышку и развела руками траву. Она была влажная и острая, невидимые колючки впивались в пальцы. У основания камня мелькнуло что-то красное.
Какое-то мгновение я не могла сообразить, что передо мной. Спрятанные среди травы, краски переливались яркими самоцветами. В свете фонарика стали видны крошечные фигурки — гладкий лошадиный бок, красный жакет, припудренные локоны, собачья голова, пес в прыжке. Затем рука коснулась влажной металлической поверхности, и фигуры, вздрогнув в последний раз, встали на свои места. Я рассмеялась, и смешок показался мне самой каким-то чужим. Портсигар, старый и проржавевший, возможно, украденный из загашника дядюшки Саймона. Сцена охоты была прорисована мастерски, в мельчайших деталях, — судя по всему, тончайшей кисточкой. Ребята из уголовного розыска прочесали местность вокруг сторожки в радиусе мили, не больше. Лекси перехитрила их, оставила находку мне.
Записка была на линованной бумаге, судя по всему, вырванной из блокнота. Почерк походил на почерк десятилетнего ребенка, и, похоже, Нед никак не мог решить для себя, что он строчит: то ли деловое письмо, то ли эсэмэску.
«Привет Лекси. Пытался 2жды перехватить тебя, 4тобы поговорить о нашем деле. Я все еще оч. оч. интересуюсь. Дай мне знать, как только сможешь. Тв. Нед».
Готова спорить на что угодно: в детстве Неда упекли учиться в какую-нибудь безумно дорогую частную школу. Что ж, похоже, его папаша выбросил денежки на ветер.