Дуэль с судьбой
Шрифт:
— А если я не подчинюсь? — поинтересовался маркиз. — Что будет тогда?
Ровена искоса взглянула на своего спутника.
Теперь ей оставалось разве что выпрыгнуть из фаэтона. Но, не говоря уже о том, что это выглядело бы безумным поступком, Ровена наверняка повредила бы себе что-нибудь.
Больше того, маркиз обязательно подобрал бы ее после падения и все равно отвез туда, куда вез сейчас. Ничего не поделаешь, она целиком находилась в его власти.
Так что приходилось, закусив губу, послушно
Что бы она ни делала, что бы ни говорила, все словно отскакивало от маркиза, заставляя Ровену почувствовать себя маленькой, слабой и беззащитной.
Ровене казалось, что она тщательно спланировала вчерашнюю встречу на приеме у принца-регента, чтобы бросить маркизу вызов. Ей казалось, что ему придется лишь растерянно бормотать извинения, а вместо этого он казался только еще более величественным, чем всегда, и даже устрашающим.
Ровена подумала, что маркиз выглядит строгим и мрачным, но это было вовсе не то, что она надеялась видеть на его лице. Девушке очень не хотелось признаваться в этом, но в маркизе было нечто, внушающее ей робость.
Они ехали молча, пока Ровена не увидела перед собой кованые ворота Свейнлинг-парка.
Маркиз свернул к дому. В голове Ровены роились самые невероятные догадки: зачем он привез ее к себе?
Вряд ли для того, чтобы она снова оценила великолепие его жилища, как в тот раз, когда ее привез сюда Эдвард Лоусон.
Или это была какая-то более странная, зловещая причина, о которой она даже не догадывалась?
Маркиз почему-то не остановился у подъезда, вместо этого он свернул влево, где среди деревьев парка виднелась маленькая каменная церковь, которую Ровена не заметила в свой предыдущий приезд.
Церковь стояла недалеко от дороги, по которой несли их кони, ворота вели в небольшой дворик с множеством старинных надгробий.
Маркиз остановил лошадей, и Сэм тут же подбежал к ним. Бросив ему вожжи, маркиз принялся снимать перчатки.
Затем он повернулся к Ровене. Глаза его казались в этот момент слишком большими на худощавом лице.
— Зачем вы привезли меня сюда? — едва слышно спросила Ровена.
— Чтобы жениться на вас! — ответил маркиз.
7
Наступила долгая пауза. Затем, собравшись с силами, Ровена произнесла:
— Я никогда не выйду за вас замуж! Что бы вы ни сделали, что бы ни сказали!
— Конечно, есть альтернатива, — сказал маркиз, не меняясь в лице.
— И какая же? — стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдавал ее растерянности, спросила Ровена.
— Если откажешься выйти за меня замуж, я запру тебя в своем доме, продержу там неделю, потом уведомлю о твоем местонахождении герцога Дунвегана и доктора Уинсфорда, и они оба будут уговаривать тебя сделаться
Ровена даже не сразу поняла, что имеет в виду маркиз.
— Вы… не можете скомпрометировать меня… не можете… сделать это со мной, — выдохнула она.
— Могу и сделаю! — твердо ответил маркиз.
Девушка с вызовом взглянула ему в глаза. И тут поняла вдруг, что язык его произносит одно, а взгляд говорит совсем другое.
Несмотря на то, что она твердо решила не поддаваться обаянию маркиза, Ровена почувствовала, как сладко замерло, а потом учащенно забилось ее сердце.
— Выбор за тобой, Ровена, — сказал маркиз.
Разум Ровены тщетно метался в поисках решения. Можно было, конечно, попытаться убежать прямо сейчас, но маркиз наверняка догонит ее, и все это будет выглядеть недостойно в глазах Сэма.
Ровена знала, что, если маркиз действительно заточит ее в Свейнлинг-парке, оттуда уже не будет спасения.
Слуги беспрекословно подчинятся своему господину, к тому же Ровена понимала, что если проведет целую неделю под одной крышей с маркизом, то не сможет отказать ему в его желаниях, независимо от того, поженятся они или нет.
«Я люблю его! — в отчаянии подумала она. — И в то же время ненавижу за все, что он делает со мной».
Кони нетерпеливо переступали с ноги на ногу, и, глядя на этих прекрасных благородных животных, Ровена приняла решение.
— Я… выйду… за вас, — едва слышно произнесла девушка.
— Я так и знал, что ты будешь благоразумна, — ответил на это маркиз.
Он выскочил из фаэтона и помог Ровене спуститься на землю.
Обняв девушку за талию, он открыл ворота и провел Ровену за церковную ограду.
Ровена двигалась как во сне, словно все это происходило не с ней… И все же они переступили порог церкви и, не останавливаясь, подошли к алтарю.
Церковь была уютной, полутемной и прохладной.
На алтаре горели свечи, и старик-священник в белом облачении ожидал их приближения. В воздухе пахло лилиями.
Шаги маркиза гулким эхом отдавались от стен, Ровена же двигалась еле слышно на подкашивающихся ногах.
Когда они дошли до ступеней алтаря, священник открыл книгу и начал церемонию.
Ровене пришлось убрать свою руку из руки маркиза, и до того момента, как он снова сжал ее холодные пальцы, девушке казалось, что их разделила вдруг глубокая пропасть.
По телу ее пробежала дрожь, когда она услышала, с каким глубоким чувством повторяет маркиз знакомые слова брачного обета:
— Отныне и вовеки, в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и в здравии, любить и уважать, пока смерть не разлучит нас.
«Ведь это именно то, чего я так хотела», — призналась себе Ровена.