Дуэль
Шрифт:
К осени дела пошли лучше. Год оказался очень урожайным, и всякого лесного наросло много. Только торопись, бери. И Яшка торопился. Домой приходил редко, раза два в неделю. В выходные дни до слёз парился в бане, прокаляя изъеденное насекомыми тело, и вечером, валяясь «без ног» на диване, слушал отчёт деда Пети, как самого заинтересованного в процессе земляка. Старый был въедлив и даже немного записывал для памяти в блокнот.
– Огурцы и помидоры мы с бабушкой моей собрали, и она их у вас посолила в двух кадушках. Посолила хорошо, зимой увидишь. Картоху выкопаем к концу сентября, не переживай, сена козе – Мишка тракторист обещал центнеров пять-шесть,
И дед долго ещё бормотал в полутёмной комнате о делах, попивая сладкую бабушкину настойку, «достанную» для него Яшкой, а сам Яшка уже сладко кемарил, видя счастливый сон с красивой машиной в главной роли.
Утром, когда он уже вышел из дома, дед Петя вдруг вспомнил:
– Ещё дров нет, друг ситный. Я поговорю с Витькой Боровым, он дровами занимается плотно. Может, войдёт в положение с пониманием проблемы.
Яшка, махнув рукой, пошёл в лес.
***
Витька вдруг заартачился:
– На кой мне его машина, у меня своя, мне хватит. Пускай деньгу гонит, привезу дров. А то бесплатный сыр только в мышеловке бывает.
Еле уговорил его старый хитрец за пять литров самогона, настоянного на кедровом орехе, и за обещание к зиме насадить сети-дели для зимней рыбалки. Уж очень хотелось деду на старости лет покататься на машине. Согласный, но злой Витька уже на следующий день привёз машину дров и вывалил перед оградой. Живший у Яшки уже как дома, дед выскочил с выпученными глазами:
– Витя, а кто рубить будет?
Тот, теперь вдруг улыбаясь с подвохом, проорал в приоткрытое окно машины:
– Медведь-шатун, или ты сам руби, – и, газанув, уехал.
Пришлось добровольному помощнику ещё за три литра нанимать мужиков-кольщиков, которые, узнав о Яшкиной затее, оставили деду недопитых пол-литра.
***
Как-то в пятницу, в середине октября, Яшка пришёл домой, пересчитал деньги и вечером перед баней сказал:
– Завтра последний выход, и поеду в город. У меня там друг живёт, он машины с востока гоняет с братом старшим. У него и куплю.
– А денег-то сколько набил, если не секрет? – дед полуоткрыл рот.
– Секрет пока. Куплю, скажу. – И Яшка пошёл париться.
Утром он ушёл в тайгу. Сказал, что попробует корня накопать. Золотого. Место хорошее нашёл. Дед перекрестился и сказал в пустой угол дома:
– А это браконьерство, прости, Господи!
В воскресенье вдруг приехала бабка. Зайдя в дом, она «сменилась лицом», как жаловался потом дед Петя. Он в это самое время, выпив «большую рюмку» самогона, ел вкусную яичницу, с салом, малосольным и с прослоечкой, найденным в холодном погребе, когда таскал туда соленья. И как он ни старался ей объяснить, что сало «встретил» случайно, она слушать его не хотела и достала его своей правой «моталкой» – «слегка»! Этого «слегка» деду хватило, чтобы выпасть через дверь на порог и разутым убежать за забор. Оттуда он уже в течение получаса уговаривал её, но уговорил лишь тогда, когда пришла его жена и всё объяснила про их дела с Яшкой. Бабка извинилась перед соседом, но как-то неискренне, и тот, обоснованно не доверяя, ушёл домой босиком, «стыдя ноги»,крикнув, чтобы она «зажралась яичницей и сапогами в придачу».
– Я
Жена же его, наоборот, пришла домой поздно и навеселе. Когда муж хотел высказать ей претензию, она вдруг прикрикнула на него, обозвав обидным словом «нейтральный». Предвидя его возмущение, добавила, что если он «полезет», уедет с соседкой в санаторий, на вольные хлеба… Страдалец, конечно, занервничал, но «умно» промолчал, до утра, которое, как известно, мудренее вечера.
***
Интересно, есть ли в народе у месяца "октябрь" женское название? То есть имя этому месяцу надо женское, потому что погода в октябре, как настроение у скандальной бабы – непредсказуемо!
Вчера Яшка накопал золотого корня, хорошего качества и серьёзного веса. Уже по тёмной тайге подновил костёр и поставил воду в небольшом, служившем ему давно, солдатском котелке. Погуще заварил сухую лапшу и, пока она не остыла, замешал в ней маленькую баночку мясного паштета. Получилась вполне съедобно.
Ему очень нравилась осень! Гнуса, к которому он приравнивал всех насекомых, мешающих жить в тайге, уже не так много. По крайней мере, мошки нет, клещом ни разу не был еден в это время, и только ночные холода мешали. Но у него была маленькая одноместная палатка, купленная в городе на рынке, и лёгкий надувной матрасик, тоже китайский, но очень удобный и прямо по ширине палатки. Этот уютный переносной дом он собирал за минуты, если холодно, а ночами уже была и минусовая температура. Но для организации тепла в палатке было тоже простое средство. Достаточно всего одной таблетки сухого горючего, которую он периодически разжигал ночью: две-три минуты – и два-три часа вполне комфортного сна. Что очень важно, когда много ходишь, весит всё это чудо – всего ничего, килограмма три!
Небольшой костёр на обожжённом заранее месте отрезал его от всего мира, как сказочной чёрной стеной, за которой – другая, возможно, опасная, и в любом случае незнакомая и непонятная жизнь. Узнать её до конца не сможет никто, и только смиряясь с ней и принимая её условия, можно существовать здесь относительно безопасно.
Когда был совсем «зелёный», боялся ночной тайги, старался далеко не отходить от дома, чтобы вечером вернуться. Сейчас же совершенно спокойно мог жить в лесу несколько дней, не скучая по внешнему миру. Однажды пробовал с собой взять собаку, но, обалдевшая от запахов и звуков, молодая лайка чуть не свела его с ума, постоянно лая и нарушая и без того тонкую связь с жизнью тайги. Больше он не брал с собой вообще никого. Из оружия у него был только облегчённый обрез старой двустволки – совершенно бесполезное, с точки зрения огневой мощи, но удобное для шумового эффекта, приспособление. Проще говоря, убить из него почти невозможно – если не в упор, но шуму и огня много.
Однажды он вышел на молодую медведицу с медвежонком-первогодком, которая так увлеклась, лакомясь дикой смородиной, что не учуяла его, зашедшего по ветру. И когда, почти столкнувшись с человеком, она решилась на атаку и встала в дыбы, Яшка успел выхватить обрез из кармана рюкзака и выстрелить в её направлении. Медведица, взрыв когтями землю, развернулась и, ломая как танк кустарник, убежала в тайгу, догоняемая визжащим медвежонком. Тогда Яшка полдня не мог идти, и долго приходил в себя, унимая дрожь в ногах и страх в душе. А вообще, звери уважают человека и не мешают ему находиться здесь, наблюдая издалека.