Дуэль
Шрифт:
Сегодня ночью его разбудил дождь. Над тайгой с диким ветром, а здесь, под деревьями, – плотный, сплошной стеной. Он решил пересидеть его в палатке, не желая мокнуть. Разжёг таблетку на подставке: нагрев палатку, погасил её и опять уснул. Дождь лил до обеда, и желание ещё копать, пропало. Быстро всё собрав, проверил направление и пошёл в сторону дома. Из тайги вышел к вечеру следующего дня, как обычно, нисколько не плутая и искренне радуясь родному жилью.
Подойдя к дому, он увидел бабку, всегда чувствующую его приход. Она была очень рада внуку,
– Ты пошто этого лапотника в дом жить пустил? Мне теперь неделю надо дом проветривать – прокурил всё, пень старый. От него – один ущерб, начиная с сала и кончая… сколь электричества сжёг… Он же по ночам спит с включённым светом, темноты боится! – и она с облегчением обняла любимого внука. – Ты какой-то за это время взрослый стал, заматеревший, – она с удовольствием облапывала его, трогая плечи и грудь, чувствуя в нём мужицкую настоящую силу.
Яшка, смущаясь, приобнял её и повлёк в дом. А «пугливый лапотник» в это время томился на другом конце улицы, наблюдая прибытие Яшки и надеясь на скорые новости…
***
Пропарившись в бане и вкусно поужинав любимым борщом, приготовленным бабкой, Яшка начал разговор, которого остерегался:
– Я собираюсь в город, баба. Поеду к другу, пускай машину мне гонит. По деньгам определю его и…
– Яша, да Бог с тобой, ты что? Какая машина? На дворе зима, холод, снег. Всё переметёт, и стоять ей под снегом, ржаветь. Ты уж потерпи до весны, а там видно будет. По правде говоря, он и сам понимал, что зимой здесь не поездишь. Дорогу чистили только по центру, до магазина. Поэтому, у кого была техника, садились за руль только летом или оставляли машину в центре деревни, недалеко от дороги, чтобы в случае чего подкопать и ехать. Но Яшка почему-то хотел уже увидеть свою машину и, возможно, поехать на ней.
– Да я к Вовке, служили вместе, поеду, может, просто приценюсь или проплачу заранее – там видно будет.
Бабка согласилась, но, приписывая себе знание города и его страстей, настоятельно стала объяснять:
– Город – это тебе не тайга! Там пропасть – раз-два и готово. И обкрадут, и обпоят, и разденут. Деньги раздели на несколько частей и в разные карманы зашей, а на проезд уже в один, будто всего-то, вот, маленько. И ни с кем мыслями своими не делись: не к чему распространять, зачем в город едешь, что там хочешь.
Бабка убедительно водила рукой, надеясь, что этот жест досконально убедит Яшку в её правильном ходе мыслей. В любом случае не согласиться он не мог: просто не был бы отпущен, поэтому деньги были разделены, но не зашиты, а защёлкнуты потайными булавками.
Путешествие в город – целое дело. Сначала нужно убедить того, у кого есть машина, что нужно обязательно на станцию, за чем-нибудь очень полезным.
На этот раз местному мужику по фамилии Шкаруба вдруг понадобились финские зимние валенки. Он их увидел в рекламной газете, подобранной на дороге, и просто влюбился.
– До минус сорока держат, чуешь! Это тебе не какой-то калош, а обувь
В общем, Яшка ехал на станцию почти попутно, за малую сумму из кармана «на дорогу».
***
Армейский друг Вовка встретил его с поезда, широко улыбаясь и, как обычно, громко крича скороговоркой о дружбе. В разговоре он торопился, и потому понимать его нужно было учиться. Яшка в армии понимал, сейчас немного отвык. Обнявшись, решили зайти в кафе, по-братски посидеть и постараться договориться.
– Не сомневайся! Как бы там ни было, машину мы тебе пригоним. Хочешь, дорогую, хочешь – дешёвую. Я всё знаю, брат – ещё больше. Мы их около сотни пригнали, никто не жаловался, а ты кореш, это свято. Сейчас по маленькой и к нам, всё обрисуешь и желания обскажешь. Скорость, тоннаж, цвет, число колес, число дверей – шучу. Всё сделаем в лучшем виде, мне процент не нужен, брату маленько – и ты домой на машине. Ух, и везёт тебе! Все завидовать будут. И жениться можно сразу. Или так просто, без женитьбы, вжик и баста… – слова лились из него, как вода из ведра.
Из всего сказанного Яшка понял, что всё хорошо и что надо выпить за встречу.
– Не коксуй! За всё заплочено, я здесь постоянный постоялец, – Вовка закинул рюмку водки быстро и не сморщившись, как будто она была пустой. Яшка улыбнулся и тоже выпил.
…В полночь по пустеющей улице шли два в дым пьяных человека. Они держали друг друга и громко разговаривали о чём-то непонятном.
– Ты скажи, неужели действительно всё? – спрашивал чернявый с казахским прищуром. – Неужели денег, данных тебе на проезд, больше нет в твоём кармане?!
Второй, немного здоровее первого, но, похоже, пьянее, с усилием поддерживал разговор.
– Нет!!! Мне совершенно, совершенно… – он поднял глаза в небо, потеряв мысль, – совершенно непонятно, как они кончились, застёгнутые булавкой, если я ещё в пути? Мне же ещё ехать домой – а это проезд, то есть отъезд, но дорога… – он ошарашено смотрел на первого, держа того одной рукой за руку, а другой упираясь в стену дома, – я же пешком не уйду, а?..
Первый помнил, кто с ним, но не знал, куда они идут.
– Слушай, рядовой, мы куда с тобой? Ты только успокойся и внятно скажи мне – куда?
Яшка испуганно озирался по сторонам и, кроме слова «машина», не помнил ничего! Это волшебное слово он и произнёс с трудом, набрав в лёгкие побольше воздуха.
Вовка вытащил телефон и долго слепо тыкал большим пальцем левой руки на клавиши, правой держась за Яшку. Наконец вызов пошёл. Сигнал приняли.
– Андрюша, брат, ко мне кореш приехал за машиной, а куда идти, не знаем… Спаси, ты же бывший мент, – он склонил голову, почти перейдя на плач. – Кто, где сидели? Мы? Мы не сидели. Мы служили вместе, да, вместе… в каком месте? В забайкальском военном месте служили! Мы не пили вместе, а служили… Я дурак? А почему?