Дуэт с Герцогом Сиреной
Шрифт:
— Я могу осмотреть все пространство одним поворотом. — Он делает это для того, чтобы подчеркнуть. — Выхода нет.
Нахмурившись, я кладу руки на бедра. — Так что же тогда? Ты хочешь сдаться? Просто позволить им убить нас? Позволить Леди Леллии умереть и забрать с собой весь мир?
— Конечно, я этого не хочу. — Илрит перетащил ноги в дальний конец, подальше от проема, и сел на один из широких корней, которые медленно дугой уходили вниз, прежде чем погрузиться в песок. — Но я не уверен, что мы еще можем сделать.
Я преодолеваю несколько шагов, чтобы добраться до него,
— Может, попытаться одолеть рыцарей? Если они нас развязали, то явно не думают, что мы попытаемся сбежать. У нас будет элемент неожиданности.
— Сомневаюсь. — Илрит вздохнул и покачал головой. — Их слишком много.
Я ухожу, потом возвращаюсь, потом снова ухожу, начинаю шагать. Мои ноги роют траншею в песке от повторения. На одном из поворотов я чуть не врезаюсь лицом в Илрита. Он ловит меня обеими руками за плечи. Наши груди прижимаются друг к другу, и я мгновенно замечаю, что его сердцебиение, кажется, совпадает с моим. Пульсация, которая подчеркивает нашу общую песню.
— Расслабься, Виктория, — успокаивает он.
— Но…
— Паника никому не поможет. Если есть выход, он придет к нам, когда будет нужно. А пока постарайся успокоить свои тревожные мысли. — Глаза Илрита закрываются, его руки перемещаются и хватают мои на своей груди, сжимая их между нами. Его лоб мягко прижимается к моему. Мгновенно я расслабляюсь. Он прошептал: — Мне бы хотелось, чтобы у нас было больше времени.
— Нет. — Я качаю головой, отстраняясь. Я вижу, что он делает. Покорность, призыв отпустить. — Не начинай с прощаний.
Илрит усмехается, убирая прядь волос с моего лица.
— Прощания между нами бессмысленны. Однажды я уже выкрал тебя из Бездны Смерти.
И все же, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, в этом поцелуе чувствуется какая-то завершенность. Поцелуй обжигает всем, что осталось недосказанным. Все то, чем мы хотели бы успеть поделиться в медленном темпе развития отношений — роскошь, украденная у нас. Наши руки дрожат. Он отстраняется, наши дыхания смешиваются во влажной дымке этого места, которое теперь стало полностью нашим. Стены чуть ближе, чем в прошлый раз, когда я открывала глаза, свет чуть тусклее. Солнце садится, возможно, это наша последняя ночь в жизни.
— Не надо, — шепчу я, и это слово дрожит на моих губах.
Он улыбается и снова целует меня в ответ. На этот раз в его поцелуе чувствуется вкус надежды, но он движется с голодом отчаяния. Что-то внутри меня ломается, и я теряюсь в нем. Если это наши последние мгновения, то я подчиняюсь потребности, растущей между нами. Отчаянию. Я подчиняюсь его языку, пальцам и рукам, которые прижимают меня к задней стене, скользят по моему торсу и хватают за грудь.
Между тем, как мои руки оказались на его груди и легли на его бедра, он толкнул меня на корень, где сидел сам. Илрит нависает надо мной. Глаза закрыты, в них блестят слезы, которые мы оба отказываемся проливать.
— Если это наши последние мгновения, то давай создадим песню, которая эхом отзовется в вечности, — шепчет он мне в лицо.
— Нет.
— Нет? — Он хмурится.
—
Он хмурится и ухмыляется, проводя языком по моим губам, углубляя наш поцелуй. Я жажду его так, что это одновременно и возбуждает, и пугает. Тоска и отчаяние захлестывают меня, заменяя всякую нерешительность и печаль жжением, которое грозит поглотить меня. Я не могу притянуть его к себе достаточно близко и крепко обнять.
У Илрита перехватывает дыхание, когда он хватает меня за талию и посылает толчок по моему телу. Наши движения становятся неистовыми, поцелуи сменяются поцелуями зубов и языка. Руки — неотложными. Слишком много его, слишком много меня, и недостаточно нас. Все, чего я хочу, — это сократить расстояние между нами, оставив только горящую кожу и восхищенные вздохи.
Обхватив меня за колени, он тянет меня к краю корня. Мои ноги инстинктивно обхватывают его бедра, и я выгибаюсь дугой вверх, мои руки скользят по его плечам. Наши глаза встречаются, пока он позиционирует себя. Я более чем готова, и он легко входит в меня. Мои глаза закрываются, и все тело охватывает волна удовольствия от маленького, но бесконечно захватывающего акта полного и абсолютного наполнения.
А потом он двигается, заставляя все мои чувства пылать.
Ритм легко найти, темп нарастает с каждой секундой. Я реагирую инстинктивно, помогая по мере сил. Когда я прижимаюсь лбом к его лбу, Илрит — все, что я вижу, его тело — все, что я чувствую. Нет ничего, кроме этих глубоких, грохочущих стонов, которые гулко отдаются в его груди и резонируют в моей. Мы — одно целое, слившееся в причудливой гармонии, присущей только нам.
Сдвинувшись, он берет обе мои руки, не сводя с меня глаз, и кладет их мне на голову, обхватывая пальцами корень над головой.
— Приготовься, — рычит он мне в ухо, а его руки перемещаются на мои бедра.
Я делаю то, что мне говорят, и уверена, что моя душа покидает мое тело, когда он погружается в меня со свирепостью, которая лишает меня рационального мышления. Его дыхание скребется о мое горло, его зубы следуют за языком, как будто он пытается слизать вихри, нарисованные на моей коже. То, как он овладевает мной, неистово, и я полностью отдаюсь его неистовству. Меня не волнуют ни синяки, которые я могу на нем оставить, ни звуки, которые я могу издать. Есть только его руки, ощущение того, как он входит и выходит, как его большой палец внимательно перебирает все точки на моем теле, от которых можно получить удовольствие.
Мое тело дрожит в предвкушении. Спина выгибается. Глаза закрываются. Сломай меня, хочу сказать я. Но с моих губ срываются лишь стоны. Но я думаю, что он слышит.
Кульминация наступает быстро и тяжело, мы задыхаемся, заглядывая друг другу в лицо, а Илрит рушится на меня, снова прижимаясь лбом к моему. Мои пальцы наконец разжимаются и скользят по блестящей поверхности его груди. Прижимаясь к моему лицу, он целует меня, снова и снова. Сладко и в то же время страстно. Голодный и в то же время сытый.