Дуэт с Герцогом Сиреной
Шрифт:
— Я все думал, когда же ты вернешься ко мне. — Он распахивает объятия, и я, не нуждаясь ни в каком другом приглашении, бегу к нему. Илрит сжимает меня в объятиях, целуя мое лицо, словно мы ждали этого воссоединения тысячу лет.
— В конце концов, мне придется вернуться к дереву, — говорю я, когда мы отстраняемся друг от друга. — Я могу исчезнуть на время. Но мне всегда придется возвращаться, чтобы сохранить анкер. — Эта истина заложена в моей душе.
— Я знаю, и мне придется вернуться в Бездну по той же самой причине.
— Таков наш дуэт. — Я провожу кончиками пальцев по его груди. Он чувствует себя таким же реальным, как и я, как и всегда.
— Но до тех пор у нас есть время. — Его руки обнимают мои щеки. — И, если я буду с тобой, на те минуты, или часы, или годы, которые у нас есть, пока мы не должны отступить, чтобы ухаживать за нашими новыми владениями. И еще раз, если ты позволишь, я хотел бы поклониться твоему алтарю, любовь моя.
С робкой улыбкой я беру его за руку. Вместо того чтобы вести нас по туннелям и возвращаться к пляжам страсти, он увлекает меня в волны. Мы падаем, как две звезды, кружась друг вокруг друга, в глубины прозрачной Бездны, свободной от гнили, чудовищ и смертоносных течений. В мир, который принадлежит только нам, созданный для наших сил и наших страстей.
Дуэты предназначены для двух певцов, и наш всегда был гимном жизни и смерти и всего, что между ними. Песня печали и радости, страсти и тоски. Эта песня предназначалась Крокану и Леллии, но с каждым разом, когда мы пели эти роковые слова, они становились все более и более нашими собственными.
Теперь наш дуэт — это Илрит и Виктория. Человека и сирены. И это мелодия, которой не будет конца.
БОНУС
ПОСЛАННИК
(от лица Илрита)
Путешествие по суше с группой сирен остается диковинкой. Даже если я близко знаком с их магией, как тот, кто когда-то владел ею, даже если я помогаю поддерживать этот подвиг, чтобы наша группа путешественников могла идти несколько дней по материку Мидскейпа без существенного дискомфорта, ощущения от их силы и вид ее все равно остаются… странными. Я чувствую, как острые камни и колючие иглы жалят их ноги. Я чувствую, как пересыхает горло и трескаются пальцы, как будто они мои собственные. Их облегчение, когда они погружаются в мутные воды болот и прохладные водоемы Диких Земель Фейри, а мысли все еще блуждают по северной границе, которую мы пересекли несколько дней назад.
Я до сих пор отчетливо помню, как неловко было каждый раз, когда я отбрасывал свой хвост, чтобы идти на двух ногах. По крайней мере, для меня это стало гораздо более естественным. Я провожу в своих владениях столько же времени в прежней форме, сколько и на земле с ней.
Я перевел взгляд на свою вечную партнершу, еще больше укрепившись в мысли о том, какая мы странная группа. Горстку воинов-сирен возглавляют Кевхан и Лючия. Они покорно следуют за Викторией и мной. Виктория носит солнечные лучи, пронизывающие полог, как платье. Я наблюдал, как она вертит свет в пальцах, направляет лучи своей песней и уговаривает золотое сияние повиснуть на каждом мазке, который все еще нарисован на ее вечной плоти. Я же, напротив, облачен в столь полную тень ночи, что те же солнечные лучи не могут пробиться сквозь нее. Саван Бездны плывет с моих плеч, колеблемый теми же течениями глубин, несмотря на то, что я нахожусь на
Словно привлеченные моим вниманием, ее глаза переходят на мои. Виктория слегка улыбается мне. Я с готовностью отвечаю ей тем же. Безвременье приносит свою легкую близость. Зачем торопиться, если наши дни больше никогда не будут сочтены? Все для нас происходит медленно и целенаправленно. Наше волшебство. Наша любовь.
— Как ты думаешь, эти двое донесли наше послание? — спрашивает Кевхан сзади, уже не в первый раз.
— Я уверена, — легко отвечает Виктория, погружая свою руку в мою. — Не волнуйся.
Лицо Кевхана меняется на противоположное. Она игнорирует его, игриво ухмыляясь в мою сторону.
Мы с миледи движемся по лесу с гармонией в шагах. Наше присутствие так же естественно, как ползущий мох под ногами, как гниль, которая забирает упавшие деревья. Древняя магия, забытая когда-то, возвращается на землю. Но по той же причине это и отклонение. Земля не знает, как реагировать на нас, и сопротивляется нам. Мы едины с ней и в то же время другие.
Наконец, мы достигли поляны, где нас ожидает контингент фейри. Двух посланников, пришедших не далее как месяц назад — первых за последние десятилетия посетителей Жизненного Древа со стороны, — нигде не видно. Возможно, в тот момент, когда их послание было передано, они продолжили свой путь к неизвестной судьбе.
В центре фейри — мужчина с каштановыми волосами и блестящими стрекозиными крыльями. Он стоит рядом с женщиной, на голове которой стеклянная корона. Интересно, видят ли они в нас соперников в своем царстве — сирену, вернувшуюся наконец-то общаться с фейри и приведшую с собой их богов? Не пугает ли их наша мощь? Я очень надеюсь, что нет. Я крепко сжимаю пальцы Виктории, надеясь, что наша любовь будет воспринята как бальзам и проявление наших добрых намерений.
Какие бы эмоции они ни испытывали, их затмил дрожащий вздох королевы от удивления. Она едва успевает кивнуть в нашу сторону в знак признания нашего присутствия. Она протягивает руки в сторону мужчины, который стремительно обходит нас. Несмотря на то, что мы — живые боги, явившиеся перед ней, приветствовать она хочет не нас. Это человек, приход которого предсказали пробуждающиеся в горах на юго-востоке. Человек, чье имя носили посланные нами гонцы.
— Отец. — Голос Катрии дрожит от волнения. Она не королева фейри, как только увидела его, а девушка, отчаянно нуждающаяся в объятиях отца.
Когда эти двое заключают друг друга в объятия, я смотрю на Викторию. Она понимающе улыбается, и мое сердце одновременно учащенно бьется и замирает. Семья… То, что когда-то было предрешено, теперь находится за пределами моего понимания, но вечно в пределах досягаемости. Моя семья — это уже не наследники, не родственники… а все смертные, которые ходят по земле. Семья — это женщина, которая стоит рядом со мной, моя вечная жизнь. Нам не нужно иметь детей по плоти, чтобы глубоко любить или считать других своими.
— Моя дорогая девочка… — Голос Кевхана захлебывается от эмоций.
Остальные стоят в молчании, предоставляя моменту свое пространство. Позволяя ему нести в себе груз долгожданного воссоединения. Ко мне возвращается воспоминание о моей собственной матери. Мой нос в ее волосах и уверенность в ее объятиях… Ее дух уже давно покинул Бездну. Но я по-своему ощущаю ее присутствие в Запределье. Я знаю, что она поет мне о том, что ждет души, которые я посылаю ей в мир иной.
— Я не думала, что это правда. — Катриа отстраняется.