Дух старины

Бо Ли

* * *

В некоторых изданиях этот текст стоит под № 11.

Есть версия, что стихотворение создано после отъезда из Чанъани в 744 г., но 731 год тоже связан с неудачным посещением столицы.

16

Драгоценные мечи [93] — что пара драконов, [94] Серебристо посверкивают узором из лотосов. Их блеск слепит небо и землю, Стремительны, как молния, [95] недостижимы. — Лишь покинут позолоченные ножны, [96] Улетают так далеко, что их не догонишь. Фэн Ху [97] давно умер, Так что некому понять, на что они способны. Воды в У [98] глубиной в десять тысяч чжанов [99] Горы в Чу высотой в тысячи слоев, Но и им не разлучить друг с другом пару [мечей-драконов], Высшие духовные сущности [100] сумеют соединиться. 731 г.

93

В сюжете стихотворения — предание о легендарных мастерах периода Чунь-цю из княжества У супругах Гань Цзян и Мо Се, выковывавших парные «драгоценные мечи», которые обладали волшебной силой и находили друг друга на расстоянии.

94

В оригинале стоит слово цзяолун, обозначающее вид безрогих водяных драконов; это слово связано с поговоркой «дракон достиг воды» — так говорят о человеке, которому представился счастливый случай проявить свой талант.

95

В некоторых изданиях вместо «молнии» стоит «гром».

96

Покинут позолоченные ножны — традиционное выражение «драгоценный меч в ножнах» означает невостребованный талант, так что в этой и следующих строках — сложный образ скрытого таланта с безграничными возможностями, который некому оценить из-за отсутствия знатока, способного это сделать.

97

Легендарный знаток мечей периода Чуньцю.

98

Традиционное

выражение (иногда наоборот — «воды в Чу, горы в У»), обозначающее местность в Центральном Китае, где в древности располагались царства У и Чу; названия тут не имеют конкретного наполнения.

99

Чжан — мера длины — 3,3 м.

100

Высшие духовные сущности — слово шэньу обозначает некий чудесный, волшебный предмет или существо, обладающее сверхъестественными способностями.

* * *

В ряде изданий это стихотворение выводится за пределы цикла «Дух старины».

17

Юный пастушок на горе Цзиньхуа [101] — Это и есть Гость Пурпурного тумана. [102] Я бы хотел последовать за ним, Да не иду, волосы уже побелели. Не понимаю всех этих красавчиков в мирской жизни — Кто заставляет их суетиться? Лишь собрав побеги древа Цюн [103] на склонах Куньлунь, Можно обрести душу святую. 747 г.

101

Цзиньхуа (Золотой цветок) — гора с даоссими монастырями к северу от совр. г. Цзиньхуа пров. Чжэцзян, одно из 36 святых мест, где, по представлениям даосов, существовал выход в иную реальность; на ее склонах пас овец легендарный пятнадцатилетний пастушок по имени Хуан Чупин, там он повстречал даоса, приведшего мальчика в свой каменный скит в горе, где тот сорок с лишним лет постигал мистические тайны, занимался даосским аутотренингом, обретенную силу своей волшбы он продемонстрировал старшему брату, разыскавшему его, чтобы спросить — где же овцы, которых ты пас? — А вот они, на склоне горы! — ответил младший и на глазах у старшего, произнеся «овцы, восстаньте!», превратил белые камни в овец, и тогда брат, бросив семью, остался на горе, принимая уроки Чупина, там братья провели 500 лет, не старея, и сменили имена— младший на Чисун-цзы (см. примеч. 3 к № 20), старший на Лу Бань; десятки человек затем последовали их примеру, обратившись в бессмертных; на горе Цзиньхуа существовала кумирня Чисун-цзы.

102

Гость Пурпурного тумана — даосский отшельник, святой. Красноватая пыль поднималась при растирании сурика в процессе приготовления даосами эликсира бессмертия.

103

Древо Цюн — мифическое дерево, растущее на песчаной отмели у западного склона священной горы Куньлунь, высота его — десять тысяч жэней (жэнь — 2,5 м), толщина — «триста обхватов»; питаясь его молодыми побегами, можно перейти в состояние бессмертного святого; слово цюн также означает красноватую яшму, глагол лянь в последней строке показывает, что бессмертную душу можно обрести с помощью особых даосских методик, включая изготовление и употребление эликсира бессмертия.

* * *

В некоторых изданиях этот текст стоит под № 15.

18

Время третьей луны [104] на Небесном броде, [105] Персики и сливы — в тысячах дворов. Утром цветы бередят душу, Вечером уплывают по воде на восток. [106] Один поток следует за другим, Древность и современность текут друг за другом. Сегодня уже не те люди, что вчера, Год за годом идут к мосту. [107] Когда петух кричит, развеивая утреннюю дымку, Вельможи стекаются на аудиенцию к императору, Луна садится за западный дворец Шанъян, [108] Последний луч ложится на середину городской башни, Их парадные уборы сияют, как облака и солнце, [Когда] они покидают дворец и расходятся по государевым землям. Оседланные кони — что летящие драконы, На мордах коней золотая узда, И прохожие шарахаются в испуге Перед их надменностью, что превыше Сун-горы. [109] А они входят в ворота [своих дворцов], поднимаются в высокие покои, На треногах [110] расставлены блюда с изысканными яствами. За ароматом румян — пляски Чжао, За звонкими флейтами — песни Ци. [111] Семь десятков пурпурных уточек юаньян, [112] Пара за парой резвятся в дальних уголках дворцов. Они веселятся ночь напролет И утверждают, будто пронеслись тысячи осеней [113] Кто добился успеха, не покидает постов, С давних пор уходят те, кто совершил преступления. Напрасно вздыхать о желтом псе, [114] Кровавым возмездием стала Люй Чжу. [115] А кто бы, подобно Чи Ицзы, [116] Мог расплести волосы и взойти на утлый челн? 753 г.

104

Третья луна — время расцветающей весны.

105

Небесный брод — участок Млечного Пути, но здесь это — название моста над рекой Ло в юго-западной части Лояна напротив императорского дворца.

106

Вода, уплывающая на восток — традиционный образ невозвратности.

107

Имеется в виду ведущий к императорскому дворцу мост, через который проходят на аудиенцию.

108

Один из дворцов в юго-западной части императорской резиденции в Лояне.

109

Гора Сун — одна из пяти священных гор Китая, находится в совр. пров. Хэнань.

110

Подставки для обеденных столов в богатых домах.

111

Пляски Чжао, песни Ци — в старом Китае лучшими традиционно считались танцы царства Чжао, а песни — царства Ци.

112

Вид уток, именуемых «неразлучницами», в поэзии обычно употребляется в том же смысле, что русское «голубок и горлица»; в данном контексте этим образом, причем с характеристикой «пурпурный», подчеркивается царственная роскошь дворцового парка с уточками в пруду.

113

Тысячи осеней — традиционный образ длительного времени; слово «осень» как время увядания, прекращения жизни (и совершения казней в традиционном Китае) здесь психологически оправданно, тогда как в других случаях (№ 31) Ли Бо ставит «вёсны» как период цветения (но с тем же общим значением продолжительного времени).

114

Желтый пес — история Ли Сы, подробно изложенная у Сыма Цяня: мелкий чиновник княжества Чу стал видным вельможей сначала в царстве, затем в империи Цинь, но после смерти Цинь Шихуана был брошен в тюрьму, а перед казнью мечтательно сказал сыну: «Хотел бы я сейчас с желтым псом поохотиться на зайцев».

115

Красавица гетера цзиньского Ши Чуна (III в.); ее безуспешно домогался влиятельный вельможа; оклеветав Ши Чуна, он бросил его в тюрьму и казнил, но Люй Чжу, чтобы не достаться соблазнителю, покончила с собой, выбросившись из окна; ее имя можно перевести как Зеленая Жемчужина.

116

Чи Ицзы (Чи Бурдюк) — видный сановник княжества Юэ по имени Фань Ли покинул своего государя, когда счел его действия постыдными, расплел чиновную прическу, сменил имя и уплыл из столицы на утлом челне.

* * *

Некоторые комментаторы, отталкиваясь от красочного изображения важных придворных сановников, относят это стихотворение к весне 735 г., когда Ли Бо наблюдал пышный въезд императора Сюаньцзуна в Лоян; контент-анализ, проведенный проф. Ань Ци (в седьмой строке читается намек на смену фаворитов — умершего Ли Линьфу на посту канцлера сменил Ян Гочжун), связывает стихотворение с третьим приездом поэта в Чанъань.

Существует перевод этого стихотворения на английский язык, сделанный Эзрой Паундом.

В некоторых изданиях этот текст стоит под № 16.

19

С вершины западного Лотосового пика [117] Высоко-высоко вижу Минсин. [118] В белых руках держит цветок лотоса, Легким шагом ступает по Высшей Чистоте³, Радужные одежды стянуты широким поясом, Воспаряет в небеса, Приглашает меня подняться на Террасу облаков, [119] Воздеваю руки в почтительном приветствии Вэй Шуцину. [120] Ощущаю, что лечу вместе с ними, Запрягши [святого] Гуся, вздымаемся в пурпурный мрак. [121] Смотрю вниз на равнину лоянской реки, [122] Повсюду движутся войска варваров. [123] Потоки крови залили степные травы, Шакалы и волки все в шапках гуаньин. [124] 756 г.

117

Лотосовый пик — самая высокая вершина священного для даосов горного массива Хуашань («гора Цветов»; совр. пров. Шэньси), формой напоминающая цветок лотоса, по преданию, на самом верху стоял дворец, где в пруду, именовавшемся Яшмовый колодец, росли белые лотосы, отведав которые человек становился бессмертным и обрастал перьями. Слово шан в этой строке не глагол, а существительное («верхушка, вершина»).

118

Минсин («Ясная звезда», другое имя Юйнюй — «Яшмовая дева»), святая даосского пантеона.

119

Терраса облаков — вершина на северо-востоке того же массива Хуашань, постоянно окутанная облаками.

120

Вэй Шуцин — небожитель, с которым связана легенда о том, что ханьский император У-ди пригласил его к себе, однако святой, увидев неправедность императорских деяний, покинул его.

121

Пурпурный мрак (бездна) — в окраску неба поэт добавляет традиционный даосский цвет для того, чтобы показать, что он поднимается туда, где обитает сонм святых.

122

Равнина лоянской реки — пойма р. Ило, текущей по равнине через г. Лоян.

123

Войска варваров — имеются в виду степняки, входившие в состав армии наместника Ань Лушаня, восставшего против императора.

124

Гуаньин — особой формы головные уборы высоких сановников; эта фраза может быть понята двояко — как изображение либо продажных чиновников, бросившихся изъявлять верность новому сюзерену, либо мятежников, которым Ань Лушань жалует посты.

* * *

В

некоторых изданиях этот текст стоит под № 17.

20

Как-то ездил я в один город в Ци, [125] Поднимался на гору Хуафучжу. [126] До чего живописна и крута эта гора, Изумрудно-зеленая, как лотос. В свисте холодного ветра — древний святой, Понимаю, что это Чисун. [127] Он предлагает мне Белого Оленя, [128] А сам — на двух Зеленых Драконах. [129] Тая улыбку, воспаряем так высоко, что земля кажется опрокинутой, [130] Я счастлив следовать за ним.

* * *

Плачу, расставаясь с близким другом, Что-то хочется высказать, но перехватывает горло. Пусть ваша душа остается вечнозеленой сосной, Старайтесь быть чистым, как иней и снег. На мирском пути много трудностей и опасностей, Время [131] сильнее юности. Разойдемся на тысячи ли, Уходим, уходим, когда же вернемся?

* * *

Сколько времени мы пребываем в этом мире? Одно мгновенье — точно порыв ветерка. Не принес мне пользы «Золотой канон», [132] Голова поседела, и я скорблю об этой ошибке. Утешаю себя и вдруг начинаю смеяться, Глубоко вздыхаю — к чему все это? В напрасных страстях по славе да богатству Как достичь безмятежности? Лучше оставлю сапоги, украшенные рубинами, [133] И уйду на восток по дороге на Пэнлай. И тогда, если циньский император [134] призовет меня, Он увидит лишь седой туман. 744 г.

125

Город в Ци — город Линьцзы (совр. г. Цзыбо в пров. Шаньдун), столица древнего царства Ци; здесь указывает на местность, где когда-то находилось царство.

126

Хуафучжу — одинокая вершина к северо-востоку от г. Цзинань в Ци, поросшая цветами, которые, словно водопад, спускаются вниз к Цветочному ключу у подножия; название можно перевести как Поток цветов. Эта строка — пример решительного нарушения поэтических нормативов ради смысла: в ней отсутствует привычная цезура после второго иероглифа, и структура строки такова: 1 + 3 + 1.

127

Чисун — Чисун-цзы (другие имена — Чисун-цзянь, Читун-цзы, Тайцзи чжэньжэнь — Праведник Великого предела), повелитель дождя времен мифического Желтого императора (Хуан-ди), в легендах говорится о том, что он долго принимал особое лекарство шуйюй («водяной нефрит» — горный хрусталь), занимался даосским аутотренингом на горе Цзиньхуа (см. примеч. 1 к № 17) и обрел способность входить в огонь, сгорать, поднимаясь вместе с дымом, став бессмертным, воспарял вверх и опускался вниз в порывах ветра и потоках дождя, летал на священную гору Куньлунь, где заходил в каменный грот Властительницы Запада Сиванму.

128

Белый Олень — атрибут даосского святого (чаще — Белый Конь).

129

Зеленый Дракон (цин лун) — один из четырех символов веры даосизма наряду с Белым тигром, Красной птицей и мифическим животным Сюаньу, изображаемым как черепаха, обвитая змеей (его другое имя Гуйшэ — «черепахозмей» или «черепаха и змея»), в некоторых словарях переводится как «черный дракон», однако, по целому ряду соображений Л. П. Сычева (как тотемный символ соотносится с Востоком, с весной, с расцветающей природой и т. д.), цвет дракона скорее зеленый; глагол цзя, показывающий взаимоположение драконов и святого, настолько многозначен (от «зажимать подмышкой» до «приводить»), что перевести его единым эквивалентом трудно (некоторые комментаторы ограничиваются современным словом «восседать»).

130

Опрокинутая земля (даоин) — образ земли, уходящей из-под ног святого, воспаряющего в такие выси, что солнце и луна оказываются под ним; идет от оды Сыма Сянжу «Великий человек».

131

В тексте буквально «белое солнце», но у этого словосочетания помимо прямого значения есть и второе — «время» (уходящее, подобно солнцу).

132

«Золотой канон» — даосский трактат об изготовлении эликсира бессмертия, в этом процессе используется сурик, при растирании которого поднимается красноватая пыль, готовые капсулы покрываются тонкими лепестками золота.

133

Сапоги, украшенные рубинами (букв. «яшмовые сапоги») — по одним комментариям, атрибут святого, по другим — элемент парадной одежды императора и высших сановников, в контексте этого стихотворения могут быть заложены оба смысла, по легенде, Цинь Шихуан пригласил к себе даоса Ань Цишэна (см. примеч. 4 к № 7) и после продолжительных бесед об обретении бессмертия предложил тому вознаграждение золотом, от чего даос отказался и ушел, оставив императору свои сапоги, украшенные рубинами, и записку — «Через 10 лет ищите меня на горе Пэнлай».

134

Здесь — намек на танского императора Сюаньцзуна.

* * *

В некоторых изданиях это стихотворение разбито на несколько частей по-разному: две (10 + 20 строк) или три (10 + 8 + 12 строк, стоят под № 18–20), в каждой из этих трех частей — своя рифма. Первую часть считают незавершенной, во второй видят прощание с другом, уходящим в даосский скит, в третьей — собственные мечты Ли Бо об уходе из суетного мира.

21

В граде Ин пришелец запел «Белые снега», [135] Замирая, звуки улетали в синее небо. Напрасно он пел эту песню — Кто в мире сможет ее подтянуть? А запел песню «Деревенщина из Ба», Подтягивал и тысяч и человек. Помолчу, о чем тут говорить? [136] Вздохну — лишь хлад один. 743 г.

135

Сюжет стихотворения заимствован из оды «Сун Юй отвечает чускому князю на вопрос» (см. Китайская классическая проза в переводах академика В. М. Алексеева, М. 1958, с 44–45), где говорится о певце, который в Ин, столице княжества Чу периода Чуньцю (770–476 гг. до н. э.) и Чжаньго (403–221 гг. до н. э.) на территории совр. пров. Хубэй, пел простенькую песенку о деревенском жителе из местности Ба (этим названием до сих пор в просторечии именуют провинцию Сычуань), и слушатели охотно подтягивали, а когда он запел эстетически более сложные песни («Белые снега»), в толпе не нашлось никого, кто бы воспринял их; Ли Бо выстроил сюжет в обратном порядке (от сложного к простому), стихотворение передает горечь поэта от неприятия массовым читателем высокой поэзии

136

О чем тут говорить — в этой строке помимо прямого смысла звучит еще и горький подтекст — «как это соответствует Дао?»

22

Воды реки Цинь прощаются с горой Лун, [137] Тяжко вздыхая и ропща. Кони варваров привязаны к снегам севера, Где они скачут-топочут, долго ржут. Такие чувства задевают мое сердце, В своем далеке лелею мысли о возвращении [в горы]. Вчера следил за полетом осеннего мотылька, [138] Сегодня вижу рождение весеннего шелкопряда. Нежные туты выпускают листы, На пышных ивах завязываются почки. Стремительно убегают прочь текучие воды, Трепещет сердце скитальца, как флаги. [139] Смахну слезу и возвращусь к себе, Когда же утихнет моя печаль? 744 г.

137

Гора Лун — находится между совр. провинциями Шэньси и Ганьсу, по ее склонам стекает река Цинь, а у подножия в древности располагалась Западная застава; эту гору часто вспоминали поэты («Поток струится с Лун-горы, / И звук теряется в тумане. / Вижу вдали реку Цинь, / Тоска сжимает сердце» — из народной песни, помещенной в сборнике «Юэфу»).

138

Мотылек — здесь это философическое наблюдение над природными явлениями ассоциативно связано с фактами личной жизни поэта — осенью 742 г. он полным надежд «мотыльком» прибыл в столицу по зову императора, а весной 744 г. уже собрался уезжать, осознав неосуществимость своих замыслов государственного служения.

139

Возможно, имеются в виду флаги похоронной процессии; в поэзии это образ тревоги на душе.

23

Осенние росы белы, как нефрит, Слой за слоем ложатся на зелень во дворе. Я выхожу и вдруг замечаю это, Рано наступили холода, печально, что время спешит. Жизнь человека — что птица, мелькнувшая мимо глаз, Зачем же еще себя обуздывать? Сколь глуп был Цзин-гун, Когда на Воловьей горе лил слезы! [140] Все страдают, не ведая удовлетворения, Поднимутся на гору Лун — и тут же начинают мечтать о Шу. [141] Сердца людей — что волны, А тропы жизни извилисты. Тридцать шесть тысяч дней Ночь за ночью надо ходить со свечой. [142] 745 г.

140

Цзин-гун — правитель царства Ци (547–490 гг. до н. э.), персонаж притчи Ле-цзы из главы «Сила и судьба», сетовал на неизбежность ухода из этого прекрасного мира и на Воловьей горе (около совр. г. Цзыбо в пров. Шаньдун) был пристыжен советником Яньцзы, который напомнил ему, что только череда поколений возвела Цзин-гуна на престол, в противном случае его занимали бы достойные правители древности, а Цзин-гуну осталось бы лишь быть простым пахарем.

141

Поднимутся на гору Лун — и тут же начинают мечтать о Шу — распространенный образ недовольства тем, что имеешь, в ряде изданий вместо «поднимутся» (дэн) стоит «обретут» (дэ).

142

Ночь за ночью надо ходить со свечой — выражение из поэтического цикла ханьской эпохи «Девятнадцать древних стихотворений» (№ 15) «День короток, горькая ночь длинна, / Как же не бродить со свечой в руке?», чуть переиначенное Ли Бо.

24

Большие кареты вздымают пыль, В полдень тьма скрывает межи между полями. У вельмож много злата, Возводят хоромы до облаков. Встретишь на дороге того, кто устраивает петушиные бои: [143] Карета и одежды пугающе нарядны, Дыхание уносится к радужному свечению, И все прохожие шарахаются в испуге. В мире уже нет почтенного старца, промывавшего уши, [144] Кому дано распознать, кто Яо, [145] а кто Чжи? [146] 731 г.

143

Петушиные бои — излюбленная забава императора Сюаньцзуна, который одаривал чинами и дворцами устраивавших такие бои вельмож (их иронично именовали «петушиными парнями» — цзи тун); в то время ходила присказка «Родишь сына — не учи его грамоте, петушиные бои да собачья потеха (вар. — “конские скачки”) куда как нужней».

144

Старец, промывавший уши — Сюй Ю, отшельник, которого властитель пригласил на службу, а он счел это оскорбляющим его предложением и пошел к реке «промыть уши». Это выражение стало образом честности и неподкупности, кочующим по поэтическим страницам.

145

Яо — «идеальный правитель» древности (обычно выступает в паре Яо-Шунь).

146

Чжи — лихой человек легендарных времен «Вёсен и осеней».