Дух воина. Погранец
Шрифт:
Следователь: Ка вы поняли, что немецкий офицер оправдывается?
Лизгин: не знаю почему я так подумал. Но было видно, что немцы боятся офицера СС. До рядом с ним ходит ещё здоровый верзила, тоже эсэсовец, пулемёт держит как игрушку. А немцы точно боялись. Когда офицер СС подходил они сжимались и руки дрожали, нам было видно.
Следователь: что произошло дальше?
Лизгин: Офицер махнул рукой, и эсэсовцы расстреляли немцев из пулемёта и автоматов.
Следователь: сколько было эсэсовцев?
Лизгин: Офицер, который давал команды. Потом офицер баба. Простите женщина. Ещё четырнадцать разных эсэсовцев. Офицер СС дал какую-то команду, и они стали перегружать вещи и оружие в большой грузовик. Потом они собрали оружие. Потом солдаты СС стали собирать трофеи с убитых немцев. Потом
Следователь: и что вам показалось странным?
Лизгин: Гражданин следователь, она говорила на чистом русском языке. Вот как мы с вами. А главное говорила, что недостойно звания советского человека, собирать вещи с убитых.
Следователь: так и сказала, что не достойно звания советского человека?
Лизгин: так и сказала. Вот мы и подумали, что возможно это переодетые, ненастоящие эсэсовцы.
Следователь: а что сказал офицер СС на возмущения женщины?
Лизгин: Он, улыбаясь спокойно ей пояснил «что с боя взято, то свято». Точно так, слово в слово.
Следователь: Вам не показалось, что это предатели? И что переоделись они в форму врага, чтобы спасти свою жизнь?
Лизгин: не знаю, гражданин следователь. Действовали они дружно и слаженно, это было заметно. Было их меньше раза в два. Однако немцев перебили. А предатели или нет? Ничего такого сказать не могу. Не знаю. К тому же они раздали кур и поросят жителям, которые ещё оставались в деревне. А ведь до этого немцы только забирали живность.
Из протокола допроса сержанта И.И. Трушкина вышедшего из окружения:
Следователь: Вы подтверждаете слова рядового Лизгина?
Трушкин: Подтверждаю. Всё так и было.
Следователь: Вы участник Финской компании и сейчас с первых дней войны. Как человек опытный, что можете сказать об этой группе эсэсовцев?
Трушкин: думаю, что они все военные и не простая пехота. Команды подают знаками.
Следователь: что значит знаками?
Трушкин: когда эсэсовцы немцев расстреляли. Их командир показал знаками руки, те, что сидели на мотоцикле трое, сразу поняли и разбежались по деревне. А ещё я обратил внимание, что офицер СС всё время осматривается вокруг и слушает, даже когда говорит с кем-то. Как хищник, у меня такое впечатление сложилось. Хотя они все лишних движений не делают, видно, что у них дисциплина строгая. Даже не закурил никто, хотя может они все некурящие. Мне довелось видеть наших ребят из ОСНАЗА, вот с ними бы я и сравнил этих переодетых. Уж очень похожи по своей серьёзности. Двигаются молча, между собой не разговаривают, а также знаками объясняются, будто глухонемые.
Следователь: значит, вы считаете, что это специально подготовленный отряд?
Трушкин: Вне всякого сомнения. Я не знаю, как объяснить, но это чувствуется. Хотя есть среди них менее опытные бойцы. А главное не помятые они, чистые. Все побритые и подстриженные. Как будто только на войну вышли. Вот это меня удивило.
Из докладной следователя лейтенанта госбезопасности Топоркова А.А.:
«При допросе военнослужащих, вышедших из окружения, появилась информация об отряде, действующем в тылу немецкой армии. Принадлежность отряда неизвестна. Бойцы отряда владеют немецким и русским языком. Отряд хорошо экипирован. По непонятным причинам занимается ликвидацией солдат и офицеров немецкой армии. В особом отделе Центрального фронта данных о таком отряде нет. Со своей стороны считаю, что данную информацию следует взять на заметку. А группы выполняющие задания разведки предупреждать о возможности появления такого отряда. Следует собирать информацию для выяснения принадлежности отряда к Красной Армии или к Гитлеровской Германии…».
Июль 1941 год. Оккупированная территория СССР. Отряд «Вымпел».
Возле села Ржище мы взорвали два моста железнодорожный и автомобильный. Поначалу шло всё хорошо, использовали маскарад эсэсовцев. Но что-то не понравилось лейтенанту, который заговорил с рядовым Лыковым. Лыков пробовал отговориться короткой фразой, немец выхватил оружие и завертелось. На нашу удачу наш богатырь Тимофей Силаев держал на прицеле основную групп охраны своего крупнокалиберного пулемёта. Немцев перебили. Бойцы неплохо усвоили уроки стрелять
На реке Ореса нашли неплохое место, домик лесника. Это в тридцати километрах западнее Села Синегово. Здесь полно всяких мелких речушек. Форму немцев сняли, переодевшись в нашу, которая была чистая и починена. Используя мелко ячеистую сеть, изъятую у местных рыбаков, стал учить бойцов делать маскировочные костюмы типа «леший»1. Сеть мы не отобрали, так как рыбаков не было. Здесь и решили отдохнуть. Распределил дежурство на «фишке»2, об осторожности забывать не стоит. А мне надо было подумать. Тактика приходить в наглую к немцам, в мундирах СС, могла обойтись нам дороже. Потерял я хватку. В моей прошлой жизни давно не работал «нелегалом», вот и расслабился. Здесь у нас пока что нет поддержки государства. Отправил старшину и разведчиков осмотреть местность, заодно разведают, где есть немцы и как далеко фронт. Старшина вернулся через сутки. Я особо не беспокоился, мы так и договорились. Дал ему время на выяснение обстановки до двух суток. По дороге разведчики потрясли немецкого интенданта, при нём была карта. Которую мы с Быковым рассматривали, разложив на столе. С каждым днём знание немецкого языка у бойцов отряда улучшалось.
– Немцы здесь рядом совсем. В посёлок Любань немцы организовали гетто. Евреев там постреляли прилично. Гарнизон небольшой в пределах роты. Фронт уже у Бобруйска, отсюда километров сто, если по прямой, то меньше. Партизанского движения не наблюдается, так что немчура себя чувствует победителями, не беспокоятся. Сейчас немцев беспокоит другое. Бобруйск заняли ещё в конце июня, а сейчас наши начали наступление. Может остановят немца? Нам сейчас лучше отойти или затаиться. Думаю, пересидим здесь с недельку, чтобы ребята с ранами немного в себя пришли, – докладывал старшина.
Я согласился с Быковым, точнее с облегчением принял его предложение. Бойцов надо было обучать. По сути, у моста мы завалились на пустяке, плохом знании языка врага. Войну я не выиграю, если начну лезть в каждую дырку, как затычка. Я на самом деле не верил, что один человек может повлиять на ход истории. А ещё я знал, что из наступления наших под Бобруйском ничего не получится. Расколотят немцы Красную армию и пойдут дальше, к Москве. Но настроение в войсках Вермахта стоит использовать. Мне был нужен план.
Нам не хватало разведывательных данных. Оставив в домике рыбака раненых и Бубнову с Волковым, я в составе десяти человек выдвинулся на восток. Из техники мы взяли грузовик и мотоцикл. Бронетранспортёр замаскировали в лесу. Бубновой и Волкову дал приказ, выходить на оживлённые коммуникации и стрелять в мотор автомобилей, проходящих колонн. Задача была несложная, тем более выстрел с глушителем. Цель не сложная, выводить из строя технику, а если появиться возможность убивать офицеров Вермахта. Строго настрого приказал в бои не ввязываться. Сделали выстрел, может два и сразу отошли. Для Волкова была задача натаскать Бубнову в снайперской стрельбе и скрытному перемещению в тылу врага.