Дух
Шрифт:
Я снимал комнату в частном доме, у старого приятеля, совсем недалеко от платформы. Семь лет назад, после развода, это казалось временным решением. Да, в тот период я только потерял престижную работу, от меня ушла жена, которой я великодушно оставил совместно нажитую однушку в Одинцово. Но я чувствовал в себе силы и желание начать всё заново. Бороться, и добиться новых высот, несмотря ни на что.
К сожалению, ничего не получилось. Сначала против меня играли завышенные ожидания, периодически возникающие проблемы с алкоголем и мой дурной характер.
За окном электрички тем временем распогодилось. Выглянуло жаркое летнее солнышко. Я невольно улыбнулся. Грустные мысли и воспоминания отступили.
«Вдруг и правда прославлюсь? — подумал я. — Вон, недавно какой-то стюард поднялся, когда его одна из пассажирок удачно в своих соцсетях выложила…»
И тут я вдруг осознал, что тот парень на «Феррари» может не оставить дело просто так. Нажалуется своему бате, тот позвонит куда надо, оформят официальное дело, подадут меня в розыск…
Что же делать? Пойти самому в полицию? Попытаться сразу объяснить, как дело было? Может, извиниться публично? Денег на откуп всё равно нет, недвижимости и дорогой собственности тоже… ну, пускай закроют суток на пятнадцать. Не станут человеку жизнь портить?.. из-за какой-то ссадины? Да и он ведь уехал — вдруг не захочет связываться?..
По дороге до дома мне почти удалось убедить себя, что никто меня не станет преследовать. Мелочь ведь, бытовуха.
Начал даже раздумывать, не взять ли пару заказов пешком или на обычном велике, который можно у соседа одолжить, но решил, что это подождёт.
Ну и зря. Потому что тогда я бы достал телефон и увидел бы, что происходит в интернете. Я действительно становился знаменитым.
А за калиткой, возле забора, меня ждала группа захвата.
Схватили, давай укладывать носом в землю.
Пока руки заламывали, на глаза снова будто пелена упала. Мир помутнел, замедлился. А ещё будто рядом с собой я почуял нечто мощное, дающее силу.
Будто со стороны наблюдая, как мои руки раскидывают дюжих парней в броне, я пытался изучить это неведомую мне сущность. Но та отмахивалась от назойливого любопытства.
В меня кто-то выстрелил. Я видел, как летело три пули. Увернуться не составило никакого труда. На секунду отвлёкшись, я упустил момент, как у меня в ладони появился боевой пистолет. И как его ствол нацелился в лицо одному из нападавших.
Мужик замер. Медленно, очень медленно начал поднимать руки.
Я же с ужасом понял, что начинаю давить на спусковой крючок.
«НЕТ!!!» — мысленно возопил я.
Давление на крючок ослабло. Неведомая сущность рядом со мной будто беззвучно спрашивала: «Уверен?».
«Да, да, да, уверен! Не надо!» — взмолился я.
И моя рука медленно опустила руку с пистолетом.
— Бросай оружие! —
Я послушно уронил пистолет и поднял руки над головой. За спиной послышались шаги, но оборачиваться я не спешил.
— Руки за спину! — скомандовал кто-то.
Я снова послушался. Кто-то взял мои ладони. Лязгнул металл, холодные браслеты сковали запястья.
— Вперёд, — продолжал голос за спиной.
Что ж, по крайней мере, меня не пытались снова уложить в грязь. И вообще мне показалось, что теперь со мной разговаривали даже с каким-то уважением, что ли.
За углом, у забора, так, чтобы я не заметил, когда подходил к калитке, стоял автозак.
«Это всё мне?» — подумал я, не сдержав горькую улыбку.
Полноватый мент, с надменным выражением лица стоявший справа от входа, глянул на меня. Потом бросил сквозь зубы:
— Лыбиться потом будешь.
Потом он же добавил, обращаясь, видимо, к моему конвойному:
— Что там?
— Сопротивление при задержании.
— Стрелял кто?
— Мы стреляли.
Мент (похоже, он был офицером и вообще старшим) недовольно пробурчал:
— И что, промазали? Дилетанты, блин. Понабрали по объявлению…
— Шеф, он… — начал было по-прежнему невидимый для меня конвойный, но осёкся.
— Что — он? — спросил ментовской начальник.
— В общем, он имел возможность того… для убийства.
— В смысле?
— Завладел оружием. Но отказался, и предпочёл сдаться. Подчинился, когда я сказал.
— Блин, ты мне киску не лохмать, сержант! Так было сопротивление или нет?!
Небольшая пауза.
— Нет. Не было.
— Вот и славно. Ну всё, поехали!
В кузове мои наручники прикрепили цепью к металлической скобе, прикрученной к полу. Указали на место и посоветовали сидеть подальше от окна. Кажется, я в ответ пробормотал что-то вроде «Спасибо».
Как только дверца автозака захлопнулось, меня вдруг начал разбирать смех. Происходящее перестало казаться реальным, и больше напоминало постановку для какого-нибудь пранка.
«А что, если меня на самом деле так используют? — вдруг подумал я. И тут же решил: — ну и хорошо. Лишь бы это закончилось хоть когда-нибудь. Поеду отдыхать. В Сочи!». Эта мысль мне тоже показалась очень весёлой, и я прыснул.
Конвойные, которые остались со мной в кузове, нервно переглянулись. «Надо анализы… шу-шу-шу…» — донеслось до меня.
Анализы, анализы… что они ещё покажут, кроме проблем с печенью и желудком?
Приступ нездоровой весёлости прошёл. Я прикрыл глаза и, кажется, задремал. Потому что, когда я пришёл в себя, автозак заезжал во двор какого-то мрачного сооружения из красного кирпича. Я оглянулся. Позади остался высоченный кирпичный забор с рядами колючей проволоки наверху.
Меня вывели из машины. Наручники не снимали.
Мы долго брели по полутёмным коридорам. Здесь дурно пахло: больничный запах смешивался с вонью подгнившей еды или помоев. Меня начало подташнивать. Я вдруг вспомнил, что с утра не ел.