Шрифт:
От автора
Если ты спросишь меня, мой благосклонный читатель, почему я приступил к повествованию событий, описанных в этой книге только сейчас, спустя тридцать шесть лет, я с кротостью отвечу, что точно не знаю ответа на твой вопрос. Скорее всего, из-за невозможности ранее собрать воедино цепь описываемых событий, переосмыслить и правильно передать. Многое рассказанное в этой книге я помнил всю предшествующую жизнь, некоторые подробности всплыли в памяти совсем недавно. С другой – внутреннее понимание того, что только именно сейчас пришла пора объясниться и, заглянув в прошлое, понять и принять всё так, как есть, без лишней политической и церковной подоплёки. Без привязывания описанной цепи событий, к фантазиям и бреду пациентов Алексеевской больницы для душевно больных в столице, или в любом другом городе. В общем, всё зависело от множества объективных и отчасти, субъективных причин.
Понимание сути происходящего вокруг нас, и в нас самих, приходит у одних – в раннем возрасте, у других – в зрелом. Ко многим – оно вообще не приходит, и дело не только
Спеши жить, собирать по крупицам драгоценные камни добра и любви для своего «венца», с которым ты когда-нибудь выйдешь из двери земного существования в большой внешний мир, несоизмеримо больший, чем твоя сегодняшняя жизнь…, чем вся Вселенная…
Вместо предисловия
…Ощущение резкого падения… открыл глаза…
…наваждение какое-то… вокруг темно, а перед глазами все еще стоит продолжение действа… Светящийся шар, пещера, неандертальский вождь, огромный мамонт, «подарок», «Учитель», озеро. Желание быстрее добежать до прохладной воды еще очень сильно…, а я лежу и пытаюсь восстановить весь сюжет…, но он уже не клеится, рассыпается… в голове ступор… всплывают картины и тут же ускользают, сон в секунду рассеивается и я уже не могу вспомнить начало сна, кем я был и я ли это был вообще, действующие лица… и только неприятный осадок усталости и обреченности…, как будто заглянул в колодец вечности и вдруг увидел настоящее, прошлое, будущее… в ушах шум обваливающихся каменных глыб…, крики, каменные орудия, боль в подреберье, волчий вой…, сердце бешено колотится от «резкого возвращения». Еще ясно вижу неестественно-яркие, насыщенные тона виденного мира, прозрачность неба, буйство зелени тайги, огромную высоту ледника, синеву озера, бурный речной поток, ощущаю лицом дуновения ветра на вершине хребта… в реальной жизни все намного бледнее…
…Во рту пересохло, духота в помещении, скомканные и пропитанные потом простыни…, и какой идиот! включил отопление на полную катушку в начале октября, когда за окном плюс десять, а не минус двадцать пять.
…переворачиваюсь на другой бок, пытаюсь закрыть глаза и снова заснуть… досмотреть этот многослойный сон, в надежде узнать, наконец, чем же все закончится? Но сон растаял, как легкий утренний туман…, и я встаю и плетусь на кухню выпить холодной воды из пластиковой «полторашки», которую я предусмотрительно держу в дверце холодильника.
В голове, как гвоздь, застряли отдельные обрывки сна…, все могло бы показаться реальностью, если бы это не было сном, но таким реальным, что разум, как «витязь на распутье» готов уже воспринять действительность за сон, а обрывки увиденного – частью физической жизни. Реальные воспоминания перемешались со снами, с прошлыми фантазиями, которые в свою очередь, с течением времени, стали казаться реальностью.
Лежу в полной темноте, упершись невидящим взглядом в потолок…, напряжение постепенно спадает…, сон не идет, и тогда начинаю применять испытанную практику засыпания, представляю счет цифр от двадцати до одного с объемным их представлением. Сегодня я складываю их из кирпичей…, пробегаю по каждой взглядом…, 2, 0… 1, 9…1, 8… 1, 7… 6, стоп, нет 1, 6… 5, 4, так, не помню…, в первой или во второй десятке…, какой то каменный тоннель…, очень старый, заросший водорослями! Как это возможно???…, 4, а может уже 3…. Иду, скорее – продираюсь, вдоль стены, через несколько метров – пещера, внутри ничего нет кроме прозрачного, холодного родника, только центр пронизан ярким световым столбом, идущим вверх из глубин земли в космос. Появилась нестерпимая потребность зайти в центр светового сплетения нитей энергии и попросить у кого-то незримого, но явно присутствующего рядом – самого сокровенного, раствориться, взмыть вверх, но мягкий женский голос из-за спины говорит, что еще рано… голос родной, я знаю его тысячи лет. Добрый, но твердый, тихий, но понятный. Мысленно оборачиваюсь… действительно тот, кого ожидал увидеть…, «Учитель», зеленоглазая красивая женщина в серо-зелёном
Немного посидел на краю кровати, упершись в белый потолок взглядом. На нем всегда что-нибудь написано, если сильно приглядеться… Как-то вдруг вспомнил тоннель, нити энергии, «Учителя», желание оказаться где-то там, резкую боль в левом боку, под ребрами, воду, захлёстывающую в лицо…. И вот ниоткуда, вдруг…, огромным потоком нахлынули воспоминания…
Пионерский лагерь
В тот год, когда я закончил шесть классов самой обычной средней школы Советского Союза – из Гимна СССР убрали слова о Сталине, Джимми Картер стал новым президентом США, с космодрома Байконур запустили Союз-24, в Испании столкнулись два самолёта, а в кинотеатрах США пошел в прокат IV эпизод «Звездных воин».
Летние каникулы у меня начинались традиционно, как и в прошлом и позапрошлом годах… Июнь ждал меня на загородном садовом участке у деда и бабушки с ежевечерней копкой червей и рыбалкой «на зорьке» вблизи сада, на прудках. Как обычно – мелочь я выкидывал местной кошке, а крупных пескарей и окуньков складывал в баночку. Когда терпение заканчивалось, а рыба в банке превращалась в окостыженные рыбные палочки, сматывал леску, рыбу отдавал всё той же кошке и тут же с мостков прыгал в воду, купался, пока вода не становилось рыже-мутной от топтания по глине, перемешанной с илом. Закончив «утренний ритуал», обдирая голые коленки, пробирался сквозь соседские кусты смородины и облепихи на свой участок, где у бабушки на плите уже шипела в сковороде жареная картошка со шкварками сала, а на столе стояла запотевшая кружка с холодным деревенским молоком.
В моей жизни всё было просто и понятно. Мама – акушерка со стажем, посменно в роддоме встречала новых жителей нашей необъятной планеты и давала им путёвку в новую неизведанную жизнь. Отец, работая на градообразующем предприятии, создавал новые грузовики, стоял в очереди на благоустроенную квартиру, вечерами, приходил с работы в легком подпитии, на кухне обсуждал действия правительства и «травил» анекдоты, услышанные от сослуживцев. По сложившейся уже традиции, я, чтобы не торчать летом в четырех стенах и не «крутить собакам хвосты», как выражался отец, июнь помогал деду с бабушкой в саду. В июле – отправлялся в летний загородный пионерский лагерь по заводской путевке, а в августе – погода, обычно, становилась дождливой и прохладной, поэтому время коротал дома, читал литературу следующего учебного года, грустил о быстром окончании солнечных, жарких, летних деньков и надеялся, что еще на недельку вернется это самое лето…
Но август был еще далеко и я с удовольствием начал собираться в пионерский загородный лагерь. Поездки в летний лагерь для меня всегда были чем-то вроде путешествия в другой Мир. А всё потому, что жили мы в старой Южной части города, а лагерь был в Северной его части, и добраться до него было не «раз плюнуть». На двух автобусах с пересадкой и потом по берегу пешком около часа. Мне, в отличие от моих одноклассников и дружков по улице, всегда нравилось уезжать в него, ведь находился этот лагерь «имени Олега Кошевого» на берегу чудесного озера Тургояк, очень глубокого, прозрачного – как слеза, загадочного и холодного – как душа «Снежной королевы», хотя я и не знал, какова её душа в реальности.
оз. Тургояк, фото автора
Для меня – лагерь был местом общения, появления большого количества друзей и подруг. Точнее – не подруг, а одной девочки Светы, с которой я подружился в прошлом году и ждал с нетерпением этого заезда в лагерь. Ждал и суеты, и распределения по дачам, и желание попасть в один отряд с ней и со многими «прошлогодними» пацанами, ведь мы уже тогда договаривались – при встрече записаться в один отряд.