Духи Великой Реки
Шрифт:
– Да нет, все это настоящее, – заверил его кто-то.
Перкар повернулся на голос и, несмотря на боль, улыбнулся. Перед ним на ветке сидел самый царственный, самый прекрасный орел, какого он когда-нибудь видел. Его тело было покрыто черными и белыми перьями, а шею окружал отливающий бархатом синий воротник. Безжалостные глаза птицы выдавали в ней воина, хищника.
– Харка, – обратился к орлу Перкар, – должен сказать, что в этом обличье ты гораздо привлекательнее, чем когда был мечом.
– Прошло так
– А теперь?
– Теперь Владыка Леса одел меня в эту плоть. Я смогу провести несколько лет в смертном теле, а потом, наверное, поселюсь на горе. До чего же хорошо будет снова поохотиться на зайцев и лис!
– Я рад. Я думал, что Чернобог уничтожил тебя совсем.
– Ничего подобного, хотя, должен признаться, я и подумал, будто погиб: очень уж больно, когда твое тело так разрушают. Однако на самом деле Карак оказал мне услугу – освободил меня. Но все же я очень жалею, что должен тебя покинуть, Перкар, – хочешь верь, хочешь нет, я по-настоящему к тебе привязался.
Перкар оглядел огромную птицу.
– Как я уже сказал, – наконец прошептал он, – я рад за тебя. Но мне хотелось бы знать…
– Что? – живо поинтересовался Харка.
– Можешь ты рассказать мне, как все случилось? В точности? События происходили так быстро…
– А-а… – В голосе бога прозвучало что-то, похожее на разочарование. – Конечно. – Орел склонил голову набок. – Карак считал, что только собственная кровь бога-Реки может погубить его, и только у его истоков. Наверное, так оно и было. Но та тварь – тискана, которую бог-Река создал, чтобы найти Хизи, – заключала в себе много душ и много источников крови. Древний правитель Нола, твоя возлюбленная – богиня потока, мелкие боги, – всем им когда-то даровал жизнь бог-Река. Это оказалась очень мощная смесь, которая смогла подействовать так же, как и настоящая кровь Рожденных Водой. Смерть тискавы сыграла ту же роль, что была предназначена гибели Хизи: убила и Реку тоже.
– Ты уверен?
– Совершенно уверен. Я летал над Рекой и все видел. Смерть бога распространяется вниз по течению. Когда она достигнет моря, от Изменчивого ничего не останется.
– И Река лишится своего бога. Какая странная мысль!
– Бога лишится, да, – ответил Харка. – Но не лишится богини.
Перкар повернулся к нему так резко, что даже во сне боль в ране стала невыносимой.
– Что?! – задыхаясь и от изумления, и от боли, прошептал он.
– Ну, ведь среди духов, которых захватил тискава, был один, как нельзя более подходящий для того, чтобы стать повелителем вод.
– Богиня потока?
– Кто же еще!
Перкар откинулся
– До чего же прекрасен мир! – выдохнул он.
– О да, и это напоминает мне о цели моего визита: я ведь прилетел не только попрощаться. По правде говоря, не будь ты таким тупым, ты давно бы догадался, зачем я здесь. – Орел соскочил с ветки и придвинулся к Перкару. – Ты ведь вот-вот покинешь этот прекрасный мир – если только не изменил свои взгляды на меня.
– Насчет чего?
– Ты не раз проклинал меня за то, что я тебя исцеляю, просил дать тебе умереть. Тебе все еще этого хочется?
– Но ты же больше не мой меч.
Птица взмахнула крыльями, словно пробуя ветер.
– Нет, но я мог бы оказать последнюю услугу другу, если он того хочет.
Перкар усмехнулся:
– Замечательно, Харка! Я беру все свои слова назад. Я так рад, что ты вечно мешал мне умереть.
– Значит ли это, что ты примешь мою помощь? Или, может быть, ты предпочтешь погибнуть героем, прежде чем наделаешь новых ошибок и все начнется заново?
Перкар сокрушенно покачал головой:
– Пожалуй, я рискну, если ты предлагаешь это искренне.
– Конечно, искренне.
– Тогда я принимаю твою помощь и желаю тебе насладиться доставшейся свободой, Харка. Ты так часто оказывался моим единственным спутником, а я обычно был таким неблагодарным…
– Уж это точно, – буркнул Харка. – А теперь закрой глаза.
Перкар подчинился, а когда снова открыл глаза, увидел склонившихся к нему Хизи и Нгангату; оба они держали юношу за руки.
Боли больше не было.
– Перкар! – обратилась к нему Хизи.
– Привет, – сказал он ей и повторил: – Привет! – обращаясь к Нгангате. Ему хотелось сказать больше, признаться, что он чувствует к каждому из них, но бесконечная радость видеть их живыми и здоровыми, сознание, что и сам он будет жить, – всего этого оказалось слишком много для Перкара. Слова превратились во всхлипывания, и когда к ним подошел и Тзэм – он стоял всего в двух шагах, – четверо друзей крепко обнялись, стиснув друг другу руки и хлопая по покрытым кровью плечам. Издали за ними с бесстрастным лицом наблюдал Ю-Хан.
После нескольких долгих, наполненных чувствами секунд Тзэм наконец практично заметил:
– Нам бы следовало помыться.
Никто не усомнился в его правоте. Хизи с облегчением рассмеялась, и остальные присоединились к ней. Может быть, это был не такой уж здоровый смех – в нем слишком явственно звучала истерия, – но все же он был признаком возврата к нормальной жизни.
Когда снова наступила тишина, Перкар, шатаясь, поднялся на ноги и с помощью Тзэма побрел туда, где лежал Братец Конь. Хин лизал лицо старика, явно удивленный тем, что хозяин так долго не просыпается.