Духота
Шрифт:
– Впрочем, ты каждый день пьёшь, чем сегодня от вчера отличается в этом плане. – Маша выходит на цыпочках по чистому полу сенок на чистое крыльцо, надевает кроссовки. Лёнька идёт за ней.
– Ну, сегодня непростая дискотека, из Огнёвки приедут пацаны – подмигивает. – Весело будет! Девочкам будет с кем потусить, пацанам морду безвозмездно набить можно, за то, что они вас лапать будут.
– Мне Катька ещё в школе репутацию перед Огнёвскими пацанами испортила. – Катька, подруга и одноклассница говорила про Машу всякие глупости: пугала, что стихи про них любовные напишет, или что целоваться не умеет. Катьке нужно было всё внимание, она ревновала девочек, когда они дружили или влюблялись. Все, и парни сельские, и её подруги. Отбила у
Всё это промелькнуло в голове Маши, и единственное, что смогла сказать брату:
– Так что меня лапать не будут, можешь не заступаться.
Лёнька заржал, показались его белые ровные зубы. Конечно, после армии он уже не был такой ласковый и смелый братик, как прежде, но Машино сердце ещё иногда ёкало, глядя как он смеётся, будто не живет у него в сердце зеленый змей. Но морок длился не долго. Брат перестал смеяться, а в серых глазах блеснул жадный огонёк:
– Ну, у меня есть другие сестры. Троюродные, двоюродные, половина села. – Огляделся, понизил голос, приблизил лицо. – Мама в пригоне с коровой? Я пойду, бражки хлебну. А ты молчи!
3.
Семь-восемь девчонок собираются за клубом и гоняют три полторашки крепкой «Охоты» по кругу. Маше на халяву нельзя, нужно принести с собой. Бутылка пива как входной билет в высший свет села. Девчонки пьют, мерзко шутят, смотрят на Машу злыми глазами. Год назад они все переругались из-за Катькиных интриг. Теперь вот, типа перемирие. Но Маша, бывшая всегда в своём селе чужой, «странной», сейчас чувствует себя уже осколком стекла в теле общества. Горькое пиво кое-как лезет в горло. Быстро даёт в голову, и мерзкое пошлое чувство заполняет душу. Или это теплый ветер липнет к потной коже, вызывая тревогу: вечером должно быть прохладно. Чувств уже не разобрать, сбиты прицелы.
Внутри клуба музыка, танцы, полупьяное веселье. Сегодня Огнёвские парни будут разглядывать, а может на медляк пригласят. Но находиться под липкими взглядами, даже в полупьяном состоянии, не приятно для Маши. Если кто-то пойдет провожать, пока Ленька не увидит, может закончится опасно. Парни для того и приезжают в соседние сёла, чтобы найти девочек сговорчивых. А если разрешила себя проводить, значит и дальше проще будет. Маша хранит верность себе, доступ к телу есть, но она знала, как быстро разнесут сплетни, мать и так просто из своих подозрений частенько пугает, что увезёт к гинекологу, называет шлюхой, а на Машин ответ, три года назад, что она ещё даже не целованная, мать её ударила. Поэтому Маша с благодарностью вспоминает Катьку, уверенная, что проклятье бывшей подруги ещё действует. Ведь парни не боятся старших братьев девочек которые им нравятся. Они боятся странных девчонок. У каждого парня, не смотря на желание развлечься, уже в голове неосознанная программа: найти подходящую жену.
В разгар танцев, когда включили медляк, и приезжие парни разобрали местных девушек, Маша отошла к отврытой двери клуба и услышала крики на крыльце. Вышла, и не удивилась. Лёнька орёт и вырывается, поэтому прижат к стене своим другом, ради безопасности, на руках у друга висят девушки. Лёнька орёт, друг стонет, девушки визжат. Брат требует, чтобы наших девочек не трогали. Он скалится, матерится и орёт надрывно, чтобы парни уматывали домой.
Девчонки, с которыми Маша глотала пиво, пытаются успокоить Лёньку:
– Лёня, Лёнечка, видишь, сейчас медляк, а мы тут! Мы даже приближаться к ним не будем. Лёнь, ну успокойся пожалуйста!
Маша тихо стоит в толпе образовавшейся вокруг брата. Липкие локти, горячее дыхание, мокрые на спинах футболки девочек, голые блестящие в отсветах светомузыки спины парней, запах пота, алкоголя и туалетной воды перебивает запах ночного села. Маша видит, что её ищут глазами. Она торопливо выходит из толпы, уходит за линию света, смотреть на звёзды и ждать конца конфликта.
Она идет на берег мелкой речки, в нескольких метрах от клуба и там смотрит на луну над хребтом гор. Мысли сами вернулись к тому, что давит на сердце.
На дискотеке нужно оставаться до закрытия. Придешь домой раньше одиннадцати вечера, мать начнёт трясти: что случилось, как настроение, с кем опять поссорилась. А может ещё заметить, что пьяная. Тогда не отвертишься. Задушевные разговоры про то, что пить не нужно, а с девчонками можно найти другой способ общения, обеспечены. Маша не понимает, почему её не понимают, когда она говорит на языке села. Простые разговоры про парней, смех без причины, обсуждение одежды и новостных новостей, она всё это умеет. Но оказывается, нужно что-то ещё, что бы тебя принимали. Эти девочки её ровесницы, семнадцать-восемнадцать. И перешли в девятый класс, второгодницы. Маша знает, что им ещё и в городе придется пресекаться. В первые годы в далёком городе свои держатся вместе, те, кто учился старше и покинули село говорили об этом. Маша не разговаривает на интересные для неё темы. Про Достоевского, как «Идиот» перевернул Маше душу, про ранние стихи Ахматовой, которые особенно хороши сейчас, а вот поздние, наверное, зайдут после тридцати. Про внутренние мотивы героев последних фильмов, которые можно посмотреть на dvd. Ни о чём этом Маша не говорит. Это не интересно для сельской молодёжи.
Она прислушалась: крики на крыльце стихли. Маша встряхнула себя, вернулась в клуб, а тут объявили белый танец.
– Проходили, мам. Мы всё проходили. Вот куда всё вынесло: в бойкот от девчонок, в Катькины интриги, в репутацию, при которой ни один парень не пригласит на медляк в родном селе. – Маша стоит у стены, шепчет себе, смотрит, как пары, слишком близко прижавшись друг к другу медленно идут под музыку.
Но Маше хочется домой пораньше. В одиннадцать, когда нужно расходиться, клуб не закрывают. Саня Вдовин, родственник тёти Саши, заведующей клубом, попросил ещё на час остаться на работе. Саня редко приезжает, тётя Саша, мамина троюродная сестра и одноклассница, согласилась.
Душной полночью, Маша идет одна домой, любуясь звездами, наслаждаясь тихим прохладным ветерком, тянущим с гор. Впитывает село, в котором выросла. Для неё село – это не только люди. Но и горы, под бок которых прижимаются сёла, смена сезонов, дорога, по которой она ходила и бегала, сколько себя помнит, огромный старый тальник за окном. Звуки, вечерние и утренние, весь мир, дающий девушке надежду и красоту, и счастье.
Маша учится в соседнем селе в старших классах. Это последнее настоящее каникулярное лето. Каждый вечер как последний. Что-то переплетается в душе, она рассматривает свои чувства, ищет им названия, откуда они берутся. Тут же отрывки мыслей о прочитанных и читаемых книгах, рифмы, толи свои, толи поэтов-серебрянников, мечты о будущем, где она живет спокойно и радостно. Непременно в покое и радости. Где у неё знакомые, как Таня из старшей школы, с которой они читают друг другу стихи, обсуждают классиков. Таня за Достоевского, а Маше нравится Толстой. И работа, и деньги, всё у неё будет. Только нужно закончить школу и уехать в Город. Он её не пугает, хоть и далеко, целый день пути по перевалам. Пугает суета, ненависть, зависть.
Когда Маша идёт по своей улице, она слышит, как на поляне возле клуба орут, визжат девчонки, басом кричат парни, бьёт бит хриплая музыка, явно из колонки машины. Клуб не далеко, как и всё в этом маленьком селе.
У неё успевает проскочить мысль, что звуки странные, похоже кто-то дерётся. Тётю Сашу несколько минут назад мимо провезли домой, значит клуб закрылся. В это время и начинаются схватки. Любимое народное развлечение – мордобой, особенно популярен у молодежи. Есть о чем поговорить, а на следующий день есть повод помириться за бутылкой.