Духов день
Шрифт:
Тут от двери послышался ах, и я понял, что вернулась Наина Фёдоровна. Как раз под реплику зашла. Ну что с меня взять — неотёсанный охотник. Хоть и граф.
Я встал и поклонился.
— Прошу простить, Наина Фёдоровна. Суровы наши охотничьи будни. За сим разрешите покинуть общество. Отбываю по срочному делу.
Наина Фёдоровна прижала руки к груди.
— Ах, Владимир Всеволодович! Вам совершенно не за что извиняться. Вы — мой спаситель! От всей души надеюсь, что мы с вами ещё увидимся. Двери моего дома всегда будут
— Если вы опасаетесь возвращаться домой, уважаемая Наина Фёдоровна, совершенно свободно можете разместиться здесь, — вмешался Обломов. — Места, как вы, вероятно, заметили, достаточно.
Ишь ты. А друг-то мой насчёт барышень — тоже не дурак.
— Ах, ну что вы, — Наина Фёдоровна скромно потупилась. — Незамужней девушке проживать в доме холостого мужчины? Как можно…
Чем закончатся брачные игры, я дожидаться не стал. Изобразил Знак и переместился в Оплот.
Глава 13
Повезло: помимо Прохора, в Оплоте находились Егор и Никодим. Отдыхали на топчанах после тяжёлой трудовой вахты.
Я вкратце обрисовал охотникам ситуацию.
— Ну, Троекуров! — покачал головой Егор. — Ну, мразь! Однако насчёт того, что самого его трогать рановато — это ты прав, Владимир. Тут выждать надобно, сил подкопить. Чтобы уж истребить наверняка. А вот порушить это его подземелье — милое дело. И нечисть богомерзкую перебьём, и сами в накладе не останемся. Сей же час народ собирать буду. Когда выступать-то?
— Пока не решил. Ты собирай силы, и ждите здесь. А я, как всё точно разузнаю, отправлю вам уведомление.
— Чего?
— Ну, сокол от меня прилетит. С запиской. Как прилетит — тут же перемещайтесь в Смоленск, в дом генерал-губернатора. Знак я сейчас оставлю. Не думаю, что долго ждать придётся.
— Понял. А сам ты сейчас — куда?
— Рекогносцировку проводить.
Егор сделал вид, что понял. Многозначительно кивнул.
А я вернулся в Смоленск. В этот раз Илью Ильича беспокоить не стал, материализовался в проулке возле его дома. Оставлял там Знак на всякий случай — и вот он представился.
Где находится особняк Троекурова, я знал. Неподалёку от генерал-губернаторского, прямо на той же улице. Неудивительно, в общем-то — богатые люди лепятся друг к другу не менее охотно, чем беднота в деревнях. Только если во втором случае это — вопрос выживания, то в первом — престижа. Где ещё-то местным понторезам домами и каретами хвастаться, если не на глазах друг у друга? Не в трущобах же особняки возводить.
Проводить разведку нужно было с умом. Сам я светиться у Троекурова не собирался. Даже если он пока не знает, что за странный парень разгуливает по Смоленску в богатой одежде, с мечом и в перчатке охотника, справки наведёт очень быстро. Есть мнение — меня тут скоро, как в Поречье, каждая собака
Как именно, я размышлял по дороге. И увидел, что решение шагает мне навстречу. По улице шёл сосредоточенный Захар. В уме явно что-то прикидывал. Был так занят своим мыслями, что чуть в меня не впечатался.
— Добрый охотник даже вне службы сохраняет бдительность, — перехватив Захара за плечи, пожурил я. — О чём задумался? Как положено служивому — о бабах?
— Да если бы, — Захар вывернулся. — О бабах я мог думать, пока с тобой не знался.
Тут я немного офигел.
— Это ещё в каком смысле?
— В таком! Кто меня погнал не жрамши про трубы узнавать?
— Уфф. Отлегло… Ну да, было дело. И что там с трубами?
— Самые наилучшие — чугунные, воду для фонтанов по ним пускают. Штука модная, абы где не продают. Обычно в Петербурге заказывают и ждут чуть не полгода, но мне повезло. Привёз тут один эти самые трубы для господина Головина. А тот как в воду канул.
— Да ты чё? Не может быть.
— Точно тебе говорю! Торговцу прислуга сказала, что в единый миг барахло собрал, да дёру.
— Ай-яй-яй. Ну надо же.
— Да вообще! Небось, в карты продулся, или ещё чего. Торговец чуть не плачет. Залог-то Головин отдал — третью часть всего. Куда, говорит, я теперь с этими трубами? Кому продавать буду? Чай, не капустные кочаны, не дёшево. И тут как раз я нарисовался. О цене сговорились, чуть не вдвое против прежней уступит. Ему лишь бы от труб избавиться. Только, говорит, вывозить сам будешь. Я их от Петербурга переть умаялся, хватит с меня. И я вот иду теперь да думаю — как вывозить-то?
— Больше можешь не думать, разрешаю переключиться на баб. Доставку организую сам. Молодец, решил вопрос!
Захар довольно приосанился. Впрочем, тут же насторожился:
— А ты куда это направляешься?
— Сейчас узнаешь. Идём со мной.
Захар застонал:
— А пожрать?
— Вот, как с делами закончим, так сразу будем жрать. Не в курсе случайно, где у них тут магазин готового платья?
— Только что мимо проходил. А зачем тебе?
— Да пора твой гардероб обновить, я считаю. Идём.
* * *
В магазине, убедившись, что я не шучу, Захар мгновенно позабыл о том, что голоден.
В новеньком камзоле из синего бархата и модной шляпе с пером на того оборванца, что я встретил месяц на Смоленском тракте, он не походил даже близко. Таращился в зеркало так изумленно, что, кажется, сам себя не узнавал.
— Отлично, — оценил я. — Маскировка что надо! Всё. Двигаем.
Расплатившись и выйдя вместе с преображенным Захаром на улицу, я повторил инструкции. Захар подтвердил, что всё запомнил.