Думаешь бьётся?
Шрифт:
Смотрю в окно. Костя рядом. Вышел из машины и ждет.
— Я от тебя ребенка хотел, Ляль.
— Видимо неточно посыл для вселенной сформировал, — шепчу.
Словно сотни бутылок шампанского разом в голове открывают. Слова Артёма канонадой по моему сознанию проходятся. Катализатор всё же срабатывает. Привет, преисподняя, я снова с тобой.
Он, возможно, что — то ещё говорит, но не слышу уже. Прощаюсь и ухожу. В глазах уже потемнело.
Воспроизвожу в памяти моменты из своего первого вскрытия. Надо отвлечься. Выходит хреново.
— Поговори со мной, —
Начинается. Обычно, когда он хочет отвлечься после работы или общения с Жанной, просит рассказать ему что — нибудь. Или мы с ним играем в вопрос ответ. За время общения я узнала столько всего, от любимого цвета до предпочитаемого вкуса пасты зубной, сейчас же пытается меня так отвлечь.
— Ну же, малышка давай, — начинает вопросами засыпать.
Обычно мы их по очереди придумываем, сейчас же только он задает, я отвечаю, сам отвечает и новый озвучивает. Без остановки и времени на подумать, несколько секунд нет ответа и коленку мою сжимать начинает.
После очередного прикосновения глаза открываю и понимаю, мы рядом с подъездом моим.
— Мне на работу, — поворачиваюсь и смотрю на него.
— Сегодня у тебя выходной, точнее больничный, — беззаботно паркуется.
— Я не хожу на больничный.
— Пора начинать. Не спорь, я уже позвонил. Фильм посмотрим, поспишь. Ты правда бледнющая, — открывает обертку, отламывает кусочек шоколадки и ко рту мне подносит, приторможенная я, послушно рот открываю.
Выходим с ним на свежий воздух. Стараюсь не думать, но то и дело проваливаюсь в прошлое.
— Ты руки не мыл, — меня озаряет.
— А я ждал, когда ты опомнишься, — смеется надо мной.
Фильмы я, естественно, не смотрю никакие. Костя уходить отказывается, разваливается у меня на кухне.
— Не даешь мне пострадать вдоволь, — кричу ему из гардеробной. Зашла за полотенцем, хоть в душе от него закрыться на полчасика.
— Вообще — то мне неприятны твои переживания по поводу бывшего. Но так и быть, один раз я потерплю. Жена его отожгла, конечно, — придерживает дверь в ванную комнату, не давая мне закрыть. Вот же любитель последнее слово за собою оставить.
— Кто бы за жену говорил, — строю гримасу кислую. — Лея в сравнении ангел, — убираю его руку и закрываю, в надежде, что он не зайдет.
Надо замок установить, напоминаю себе. Левый мужик по дому ходит.
Настраиваю воду погорячее, буквально варюсь, но внутри очень, просто дико холодно. Ничем я не лучше Артёма. Сама себе не даю быть счастливой. Зациклилась, понимаю это, но сделать ничего не могу. Если до этого я могла контролировать себя в желании матерью стать, то сейчас оно меня изнутри раздирает. Долго стою, пытаясь собраться, всё больше и больше ругая себя.
— Алёна, пять минут и я вхожу, — раздается из — за двери. — Отсчет пошел, — реально начинает обратный отсчет от трехсот.
Толком даже не вытерев волосы, закутываюсь в огромный халат и выхожу.
— Доволен? — странные чувства,
— Конкретная умница, — мягко улыбается и тут же набрасывает на меня плед, концы на груди перекрещивая. С головой укутал. — Греться пошли. У нас теплопотери, — смотрит на запотевшие стенки душевой, затем на мои босые стопы. На руки подхватывает так резко, что взвизгиваю.
Глава 59
— Понимаешь? Это не из — за Артёма малыш погиб. А из-за меня. Это я не смогла справиться со своими эмоциями, — Костя первый с кем я обсуждаю эту тему за последние несколько лет. Сам завел разговор, сам же сейчас лежит и пыхтит на слове «Артём». С «корочками» вообще тесно общаться проблематично. Они собирают про тебя информацию, тебя пытают с пристрастием, начинаешь рассказывать — обижаются. Печалька. — Догадываешься, почему я хирургом не стала? Все просто. Если хирург контроль теряет, цена этому — жизнь пациента. В моем случае потеря самоконтроля — мое личное психологическое состояние, следовательно и жизнь. Я себе не доверяю.
Скоро утро, а мы всё болтаем. Язык у меня скоро опухнет, на галушку станет похожим. Для меня, в отличии от Кости, девятичасовой треп — за пределами фантастики, а у них по стольку часов допросы длятся.
Не пошёл на работу из-за меня, вот теперь развлекается подручною мною.
— Испугалась значит. На тебя непохоже.
— То — то ты меня хорошо знаешь, — сама не поняла, как за этой болтовней меня попускает раньше, чем я планировала.
— Лучше, чем тебе кажется.
— Наблюдательность у тебя в крови, — тихонько посмеиваюсь.
Мы с ним вдвоем лежим в моей постели. Одетые, ну как, я всё в том же халате, Костя в домашних штанах и футболке, спускался за ними в машину. За одно выкинул в мусор вещи Артёма, узнал о их наличии, когда я сказала, что в кровать ложиться в уличной одежде нельзя, но могу одолжить подходящую ему по размеру одежду. Семи пядей во лбу быть не надо, чтобы понять с чьего плеча, роста, да и комплекции в целом, они выше среднего.
Забавно, когда тебя ревнует мужик, который женат.
— Укоротить бы тебе твой язык, — темнота в спальне абсолютная, блэкауты плотно задернуты. Он словно в кромешной тьме видит, за секунду меня руками обхватывает, фиксирует.
— Это ты зря, он у меня многофункциональный, — от нервного ли напряжения, или просто в меня частичка Наташи вселяется, но базар свой я явно перестаю фильтровать. — Но тебе об этом не суждено будет узнать.
— Ой, всё, не беси, — одной ладонью обхватывает мой рот, второй же рукой переворачивает удобнее и прижимает спиной к своей груди. — Я и так сдерживаюсь из последних, блд, сил, а она провоцирует. Спи лучше, — переносит ладонь, с моего рта на глаза. Нашел попугая.
Движимая возмущением дергаю головой и касаюсь кончиком языка участка его ладони, недалеко от запястья. О — бал — деть. Костю словно током прошибает, реально передергивает всего. Я начинаю хохотать, а он под нос себе ругается, затем щекотать начинает. Всеобщий прикол эдакий?