Думают…
Шрифт:
— Там неизбежно фигурируют люди, которые меня окружают, в особенности если они добры ко мне, как, например, ты и Кэрри, но… — Хелен не договаривает. — Это просто способ тренировки моих писательских мышц. Иначе они совсем атрофируются. Я стараюсь каждый день что-нибудь писать. Все равно о чем.
— Я тоже недавно завел своего рода дневник.
— Правда? — Теперь Хелен заинтересовалась.
— Все началось с небольшого исследования сознания — феномена «первого лица». Хотелось получить побольше материала. Я просто записывал все приходящие в голову мысли на диктофон.
— «Давайте
— Вот именно. Кто это сказал?
— Вирджиния Вулф.
— Хотя готов поспорить, к ней это не относится. Она сама строила подходящую ей последовательность…
— Возможно.
— …и писала очень изящную, отточенную прозу.
— Да. Но она хотела создать иллюзию.
6
Из статьи Вирджинии Вулф «Современная художественная проза», перевод Н. Соловьевой.
— А мне хотелось создать что-нибудь реальное, но это оказалось трудным, почти невозможным. Перед тем как произнести хоть слово, мозг очень многое упорядочивает и оттачивает.
— Поэтому ты прекратил эксперимент?
— Нет, я все еще диктую время от времени. Это вошло в привычку.
— И там есть что-нибудь обо мне?
— Да, — отвечает он, не задумываясь.
— Тогда мы квиты. — Она осушает бокал. Ральф тянется через стол, чтобы наполнить его. — Мне хватит, — говорит Хелен. Он выливает остатки вина себе.
— Я рад, что ты пригласила меня. А то я уж было подумал, что ты обиделась.
— За что?
— Ну, после того разговора в моем кабинете…. И потом, на следующий день в Подковах ты меня избегала.
— Я вряд ли поехала бы в Подковы еще раз, если бы избегала тебя.
— Я тоже себя этим успокаивал.
Пауза. Хелен обдумывает сказанное.
— Кофе будешь?
— Да, одну минуту. Хочу допить вино.
Хелен тоже пьет.
— После этого вина я уже ни на что не способна. Завалюсь спать.
— Хорошая идея. Я б тоже не отказался от сиесты, — хитро улыбается Ральф.
— А разве у тебя после обеда нет работы? — так же легкомысленно говорит Хелен.
— У меня скучное заседание комиссии, которое я бы с удовольствием пропустил. Мы пошли бы наверх, в твою уютную спаленку, и повалялись бы там.
Хелен вертит в руках бокал:
— Я же сказала, Ральф, я не собираюсь с тобой спать.
— Ну почему?
— Я не одобряю супружеских измен.
— Значит, ты не считаешь меня непривлекательным. И на том спасибо.
Хелен молчит.
— А вот я нахожу тебя весьма привлекательной, Хелен. По-моему, я даже влюбился в тебя.
— Наверное, ты очень влюбчивый. В Марианну ты тоже был влюблен?
— Ну, это было просто дурачество, я же говорил тебе. Мы как-то раз напились и стали обниматься,
— А я думаю, нам не стоит продолжать этот разговор, — говорит Хелен, но не двигается с места.
— Мы поднимемся наверх, снимем одежду, ляжем в твою кровать и будем медленно, с удовольствием заниматься любовью, а потом уснем друг у друга в объятиях и проснемся свежими и обновленными. Об этом никто не узнает.
— Нет.
— Почему? Ты же видишь, как мы нравимся друг другу. Это стало ясно в первый же вечер у Ричмондов, как только я тебя увидел. Ошибиться невозможно. Внезапное оживление и радость от присутствия такого очаровательного человека… Ты тоже это почувствовала, не смей отрицать. За ужином я несколько раз ловил твой взгляд.
— Мы не можем заниматься всем, чем хотим, забывая о других людях.
— Ты имеешь в виду Кэрри…
— Да…
— Она не станет возражать, если мы будем соблюдать осторожность.
— О чем ты?
— Кэрри не дурочка. Она знает о том, что большинство мужчин не на сто процентов верны своим женам. И она знает о моих сексуальных потребностях… Но она не следит за мной, не проверяет мои карманы… Поэтому наш брак до сих пор держится.
— Кэрри — мой друг. Мне бы не хотелось ее предавать.
Ральф вздыхает:
— Все мы постоянно друг друга предаем, Хелен, и ты об этом знаешь. Есть тысячи вещей, которых ты ни за что не рассказала бы Кэрри ни при каких обстоятельствах. Так зачем же делать культ из супружеской верности?
— Такой уж я человек. Может, в этом виновато мое католическое воспитание.
— Неужели ты все еще веришь в этот бред? Ты думаешь, что отправишься прямиком в ад после того, как, вкусно пообедав, с удовольствием переспишь со мной?
— Нет, но…
— Да что в этом такого, Хелен? Люди трахаются постоянно, по всему миру, и большинство их не женаты друг на друге. Просто всегда приятно доставить удовольствие тому, кого любишь. Это свойственно человеку: заниматься любовью всегда, а не только в брачный период, как у животных, и не только для размножения, — а для того, чтобы доставлять и получать удовольствие.
Хелен встает и убирает тарелки.
— Я сделаю кофе, а потом тебе лучше пойти на свое заседание.
Ральф смотрит на часы:
— Чтобы успеть на заседание, мне придется пропустить кофе.
— Как хочешь.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пропустил заседание?
— Уверена.
— Ну, тогда извини. Я думал, у нас останутся… приятные воспоминания… — Он встает со стула и собирает вещи. — Увидимся в воскресенье.
— Боюсь, что я не смогу приехать в Подковы в эти выходные.