Думают…
Шрифт:
Сначала Мэри пыталась представить себе разные цвета, просто думая о них. В детстве она произносила названия «зеленый» или «синий» вслух, пытаясь по звучанию догадаться о цвете. Повзрослев, она обнаружила, что на разных языках названия цветов звучат по-разному, например, «желтый» по-французски звучит jaune, по-немецки — gelb, а по-польски — zolty, но один и тот же предмет желтого цвета (например, лимон или кусок масла) англичанам, французам, немцам и полякам кажется одинаковым. Таким образом, различать цвета по звучанию было невозможно. Тогда Мэри стала изучать такие фразы, как, например, «покраснеть от стыда» или «позеленеть от злости»
Что же такое цвет? Очень странная вещь, разновидность света, однако свет включает в себя все цвета радуги. Получается, что цвет — частичка света. Волны света, отражающиеся от различных объектов, проникающие в наш глаз и посылающие определенные сигналы в мозг. На уроках Мэри узнала о том, что у разных цветов волны бывают разной длины и частоты. Она узнала об определенных клетках нашего глаза, которые принимают эти различные волны, и о том, что некоторые люди не воспринимают некоторых цветов из-за отсутствия у них полного спектра рецепторных клеток. Она узнала о различных случаях дальтонизма: о дейтеранопии, протанопии и тританопии, однако сама она ни разу не видела ни одного цвета. Ей рассказывали о цвете с помощью чертежей мелом на доске и черно-белых иллюстраций в книгах.
И настал великий день, когда Мэри выпустили из ее подземного дома и позволили впервые увидеть свет. Можете вообразить себе ее волнение. Но философы и ученые, научившие ее всему, волновались не меньше: они должны были получить ответы на все вопросы, которые им давно не давали покоя и о которых они часто спорили между собой. Например: «Что значит увидеть цвет в первый раз?» Ведь мы не можем спросить младенца, что он чувствует, когда впервые видит цвет, а Мэри могла все об этом рассказать. Что такое цвет? Существует ли он сам по себе или только в голове воспринимающего? Можно ли представить себе цвет, не видя его, или нужно сначала увидеть, а уж потом представлять? Одинаково люди воспринимают цвет или он разный для каждого человека? Сможет ли Мэри, знающая о цвете все, сразу же определить первый увиденный ею цвет с помощью спектрофотометра или ученым придется сначала назвать его? Много других вопросов ученые собирались задать Мэри в тот знаменательный день, о котором я хочу вам рассказать.
Ученые долго спорили о том, какой цвет выбрать, потому что они, конечно, не собирались показывать ей все цвета сразу, опасаясь, что впечатление может оказаться слишком сильным и она просто растеряется. Чтобы ее реакцию можно было контролировать, решено было показать ей сначала красную розу. Красную, потому что это один из основных цветов, если не считать черного и белого. Во всех языках есть слово «красный», но не во всех языках найдутся слова для всех остальных цветов. Решили остановиться на розе, а не на красном кирпиче или флаге, потому что роза — естественный объект, красный от природы.
Итак, Мэри впервые вышла из своего подземного жилища, держа в руках спектрофотометр, — но не на открытый воздух, а в другое помещение без окон, но с белым светом. В бледно-серых стенах проделали отверстия для наблюдения. Через них философы могли задавать Мэри вопросы. В середине комнаты, на небольшом постаменте, стоял единственный предмет — распустившийся бутон алой розы.
Мэри уронила спектрофотометр на пол и подошла к цветку.
— Что ты видишь, Мэри? — спросил ее главный философ, а остальные затаили дыхание.
— Розу, — ответила Мэри. Она знала это, потому что видела черно-белые рисунки и фотографии роз в ботанических учебниках. Но никогда не видела настоящей трехмерной розы, не держала в руках и не нюхала ее. Осторожно, двумя пальцами, она взяла розу, погладила лепестки и зарылась в них носом. Мэри вдыхала аромат и, казалось, испытывала неземное блаженство.
— Мэри,
— Не знаю, — сказала Мэри. — Мне все равно.
— Все равно? — хором воскликнули ученые и философы.
— Да, мне все равно, какого она цвета. Роза есть роза есть роза есть роза.
— Сегодня великий день, Дикинсон! — Профессор Горацио Стигвуд с нетерпением потирает вечно холодные руки. Под его лабораторным халатом, словно в подтверждение, виднеется ярко-красный галстук.
— Да уж, — угрюмо отвечает профессор Джайлз Дикинсон. Двое мужчин ждут лифта, чтобы отправиться на девятый этаж Центра по изучению сознания в Научном парке аэропорта Стэнстед, в этот ясный и ветреный апрельский день 2031 года.
— Не хотите поднять ставку? — спрашивает Стигвуд.
— Нет.
— Мрачные предчувствия одолели? — говорит Стигвуд, сухо улыбаясь тонкими губами.
— Я не люблю пари, особенно когда речь идет о научном эксперименте. Вы втянули меня в него против моей воли.
Раздается электронный динь, двери лифта открываются, и двое мужчин входят в кабину.
— Если хотите, можете отказаться от пари, — говорит Стигвуд.
— Нет, пусть все остается как есть. Все равно я уверен в исходе эксперимента.
Лифт замедляет ход и останавливается на четвертом этаже. Дикинсон подходит к двери.
— Увидимся в комнате для наблюдений в одиннадцать, — говорит Стигвуд.
— В одиннадцать, — подтверждает Дикинсон и выходит из лифта, не оборачиваясь.
О, чудный мир научных исследований! Какое терпение, какая преданность и какое внимание к деталям! Тридцать один год томилась Мэри Икс в своей подземной камере (экспериментаторы предпочитают называть это место «апартаментами»). Из больницы новорожденного младенца с завязанными глазами (чтобы в еще не развившуюся оптическую систему мозга не успел проникнуть цвет) сразу же отправили в это место. Ее воспитывали и учили наставники, с ног до головы облаченные в черно-белые одежды. Она узнавала о внешнем мире через специальные машины, воспроизводящие виртуальную реальность в монохромном режиме. Физиологию и неврологию ей заочно преподавали нобелевские лауреаты, обладающие знаниями о новейших открытиях в феноменологии восприятия цвета. Она узнала все о цветах, не видя ни одного из них. Все цветные иллюстрации в ее книгах и учебниках были заменены черно-белыми. В комнатах не было ни одного зеркала или иных поверхностей, где она могла бы увидеть свое отражение. Так случилось, что у нее самой — черные волосы, пухлые алые губы и синие глаза. Очень красивая девушка, хоть и не знает об этом. Бедная Мэри, затворница Мэри, что растет в твоем саду? Серая травка да черный кустарник в мертвенно-белом цвету.
Однако скоро ее жизнь изменится. Эксперимент, начавшийся в 2000 году по гранту Фонда национальной лотереи «Новое тысячелетие», близится к концу. Решающий день настал. Мэри скоро выпустят из ее долгого бесцветного заточения, и она утихомирит великие дебаты о qualia. Что такое восприятие цвета? Всего лишь электрохимическая реакция мозга (как утверждают такие специалисты-неврологи, как Стигвуд) или (по утверждениям таких философов, как Дикинсон) непостижимый, субъективный опыт индивидуума, взаимодействующего с окружающей средой? Несколько месяцев Стигвуд проводил искусственное стимулирование мозга Мэри электродами по образцам того, как воспринимают красный цвет клетки его собственного мозга, — об этом ему сообщили данные позитронной томографии и магнитно-резонансных исследований. Мэри реагировала на ощущение, которое должно было соответствовать восприятию красного цвета. Сегодняшний день должен прояснить, узнает ли Мэри красный цвет благодаря собственным ощущениям или нет. Итак, в одиннадцать часов Мэри войдет в белую комнату с единственным предметом — на стеклянном столе в прозрачной вазе будет стоять ярко-красная роза. Поймет ли Мэри, что эта роза — красная?