Дурацкая жизнь
Шрифт:
Жолудь. …Я устал, я отчаялся, я изуверился… я бы, наверное, плюнул давно и забыл бы… но я представлял гибнущих стариков, женщин, детей и начинал битву заново… Двадцать лет я кричу — никто меня не слышит. И не хотят слышать. Я уже стал думать, что дело во мне: что спасать человечество… Ведь если не избран — тогда все бесполезно? Кто не птица — тот не может отдыхать над пропастью. Так, кажется? В вашем опыте было, наверное: кого-то одного любят, а другого — нет. Кому-то одному дано быть услышанным шёпотом, а кому-то — хоть надрывайся, кричи… Или, тоже известно: одному нет спасения
Кулеба. На, дурачок. Мой платок. Да утрись. Ты весь вымок… Держи, дурачок.
Жолудь. Спасибо, вы добрый… Я — Жолудь. Не вспомнили? Жолудь Владимир Андреевич. Можно — Володя…
Кулеба. Ты — Жолудь?
Жолудь. Я…
Кулеба. Какой такой Жолудь, постой… (Достает телеграмму.) Жолудь… Жолудь…
Жолудь. Вас что-то мучит?
Кулеба. Постой… (Уходит, спустя мгновение возвращается.) Так номера на квартире нет…
Жолудь. Мальчишки сорвали…
Кулеба. Ладно, мальчишки, девчонки… Я — где?
Жолудь. Вы же из Нового Вавилона, так?
Кулеба. Постой… (Опять проглядывает телеграмму.) Жолудь…
Жолудь. Это я вам писал!
Кулеба. Так, Колокольная 34. Где Колокольная 34?
Жолудь. Я вам писал: Новый Вавилон погибнет, если не поверит! Поверили, значит!
Кулеба. Так, без торопежки проверим… (Уходит.)
Издали, слышно, возникает перестук колес.
Жолудь(торопится следом). Это я вам предсказывал, Сила Кузьмич! Это я посылал телеграмму!
Грохочет состав, сотрясая жилище. Появляются Маша и Люся. На лицах, в движениях — покой и возвышенность. Маша достает из шкафа две белых сорочки. Обе, не выпуская друг друга из виду, неторопливо переодеваются.
Обе — два невероятных существа в сером предутреннем свете, кажется, плывут в огромном пространстве жилища. Распахивают окна и глубоко вдыхают прохладу. Наконец, Люся берет Машу за руку и уводит. Состав прогрохотал и стих вдали. Появляется Кулеба. За ним следом — Жолудь.
Кулеба. …Я хозяйственник, парень! Образование, конечно, у меня среднее, но по мозгам мне давно пора академика кинуть. Мозги у меня точные, я хозяйственник. Не гляди так, не думай: это я сейчас мэр, депутат, белая кость, сволочь. До сейчас я четырнадцать лет гаражом заведовал! Я такой парк машин и шоферюг в кулаке держал, парень, что, знаешь…
Жолудь. Почему вы мне не верите?
Кулеба. А потому что — и все! Отвали от меня! Закрываем дискуссию, все, живем дальше!
Жолудь. Да людей пожалейте, сограждан своих! Сегодня жить с ощущением, будто нам ничего не грозит, что у нас ничего не случится — поймите!..
Кулеба. От меня ты чего хочешь?
Жолудь. Прислушайтесь.
Кулеба. Как? Как??.
Жолудь. Усомнитесь в себе на минуту, прислушайтесь!
Кулеба(вдруг, морщится). Стоп, воняет…
Жолудь. Спасайте людей! У меня доказательства — мало?
Кулеба. Воняет, тебе говорят! Как пометом кошачьим…
Жолудь. Не слышите…
Кулеба. Ох, ты, мужик, надоел… Ты мешаешь, по-доброму я говорю. Честно, подумай, светлое будущее, как говорится, возводить.
Жолудь(странно глядит на Кулебу). Не будет его.
Кулеба. Ладно, не будет, ладно…
Жолудь. Не будет светлого будущего, я сказал.
Кулеба. Но ты меня понял?
Жолудь. Без веры, без смысла — не будет. Без любви, сострадания — не верю. Оттого и тоска, и тоска…
Издали возникает перестук колес. И еще откуда-то издали доносится: «Помогите…» Кулеба убегает. Жолудь стоит и кричит.
История людей — тоска! История молящих о спасении и глухих! История зовущих в рай, но ведущих в ад! История, где каждый любит себя, но не близкого! Не ближнего, но себя! себя!..
Появляется Кулеба с Люсей на руках.
Кулеба. Газ! Газ! Они газ напустили, газ, тебе говорят!.. (Сваливает Люсю на тахту, опять исчезает.)
Жолудь пытается Люсе помочь.
Люся(откашливается, бьется и бьет Жолудя по лицу). Дурак, ты дурак, отпусти! Какой же ты дурак! Какие же вы все дураки… Господи, какие же, Господи…
Появляется Кулеба с бездыханной Машей. Поезд за окнами грохочет, сотрясая жилище. Жолудь, завидев жену, кидается к ней, отталкивает Кулебу и страшно кричит: «Маша! Маша!! Маша!!!»
Часть третья
Красный закатный диск солнца против окна — как укор. Стук колес. Кажется, он бесконечен. Появляется Маша. Заметно изменилась: похудела, бледна. Стоит и тоскливо озирает развал. Входит Жолудь. И он похудел, оброс, черен, одежда потрепана.