Дураки умирают по пятницам
Шрифт:
– Полностью исключено, – сказал я.
– Я так и думал, – заметил Селлерс.
– Черт возьми! – вмешалась Берта. – Все это типичная лэмовская идея. Никто другой до такого бы не смог додуматься. Марка «Дональд Лэм» так и бросается в глаза.
– Целиком с вами согласен, – заметил Селлерс. – Значит, сегодня днем вы поехали туда, разыграли комедию и оставили коробку с пастой?
– Да.
– И решили, что обставили миссис Баллвин?
– Да.
– А я полагаю, что миссис Баллвин оказалась хитрее вас, – сказал инспектор. – Кто дал вам двести пятьдесят
Я покачал головой:
– Сожалею, но мы не имеем права называть вам имя нашей клиентки.
– Вы обязаны оказывать содействие полиции. Мы имеем дело с убийством.
– Убийством?
– Жертва, правда, еще не умерла, но при отравлениях никогда нельзя знать точно…
– Значит, вы вполне уверены, что речь идет об отравлении. Я имею в виду – преднамеренное отравление?
– Это – единственное, в чем мы не сомневаемся. Мистер Баллвин съел тосты с анчоусами, куда был подмешан мышьяк. Наша лаборатория точно это установила.
– Но яд мог содержаться и в чем-нибудь другом, – сказал я.
– Конечно, – насмешливо ответил Селлерс. – Откуда нам это точно знать. Возможно, ему делали маникюр и ввели яд с помощью пинцета… Но тем не менее кто-то ему подмешал мышьяк и в тюбик с пастой.
– Вы уже исследовали пасту?
Селлерс с состраданием посмотрел на меня.
– Ну хорошо, понятно. Я просто так поинтересовался.
– Вы сказали, что отдали распоряжение следить за миссис Баллвин?
– Да.
– Куда она ездила?
– Только к зубному врачу, а потом делала покупки. Вот и все.
– В аптеку она не заходила?
– Может быть. Мы можем спросить об этом у детектива, который следил за ней. Он сообщил только, что она делала покупки.
Селлерс сказал:
– Назовите мне его имя. Я сам с ним поговорю.
– Пусть будет так, – ответил я. – Его зовут Сэм Доусон. Вы его знаете?
– Не припоминаю. Выяснится, когда я его увижу. А как фамилия зубного врача?
– Некто доктор Джордж Л. Квай. Кабинет в здании Паукетта.
Селлерс вынул записную книжку и записал оба имени и адрес.
– Когда ваш человек закончил слежку?
– Сегодня в пять часов.
– Как вы думаете, после пяти она еще куда-нибудь выезжала?
– На вечер у меня нанят еще один человек.
Селлерс посмотрел на меня:
– Это дело казалось вам настолько важным?
– Я исходил из того, что это дело займет у нас день или два. Кроме того, я хотел узнать, нет ли у нее приятеля.
– Да, да, вы уже об этом упоминали. Значит, на вечер вы тоже наняли человека.
– Да.
– С пяти и до какого часа?
– До полуночи, – ответил я.
– Значит, от полуночи и до восьми утра она осталась бы без присмотра. А я как раз и надеялся на это время. – Селлерс посмотрел на Берту. – У Дональда даже самый сложный случай выглядит чертовски просто. А теперь я хочу вам сказать, Дональд: миссис Баллвин буквально на ваших глазах подмешала мышьяк в пасту, а вы не смогли этому воспрепятствовать!
Я взорвался:
– Думайте, что говорите! Нельзя же требовать от меня, чтобы я проводил химический
– Конечно, конечно, – успокаивающе заметил Селлерс. – Вы не могли знать, как все повернется. Я полностью понимаю вашу точку зрения, Дональд, но мой шеф очень дотошный в таких вещах. Он наверняка задает себе вопрос: почему вы остановились именно на анчоусной пасте? Меня ваше объяснение убедило, но я не уверен, убедит ли оно его. Понимаете, миссис Баллвин нужно было как-то подсыпать яд в пищу. Насколько я знаю, мышьяк действует эффективнее, если желудок пустой. Если бы она всыпала мышьяк в суп, потребовалась бы гораздо большая доза. И если бы ему стало плохо, он мог бы всю эту гадость выблевать. Но поскольку она дала ему все это перед едой и в такой концентрированной дозе, то она могла быть уверена в действии. Паста оказалась удивительно к месту. Она очень острая и имеет специфический запах, так что туда было очень легко подмешать мышьяк.
– Я думал, мышьяк безвкусен.
– Насколько я знаю, – ответил Селлерс, – раз на раз не приходится. Некоторые люди, которые ели отравленные мышьяком блюда, утверждали, что сразу чувствовали сильное жжение в желудке. А так как анчоусная паста тоже вызывает жжение, то в этом случае можно было действовать наверняка.
– Что ж, не будем спорить, – заметил я.
– Мне тоже так кажется, – согласился инспектор. – Ваш человек, который должен был следить за миссис Баллвин, в решающую минуту заснул.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что она как сквозь землю провалилась и…
– Минутку, – перебил я его. – Так сразу нельзя это утверждать. Возможно, он продолжает следить за ней, но не имеет возможности мне сообщить.
Селлерс произнес:
– Что ж, мой дорогой, если ваш человек не потерял ее из виду, то мой шеф будет целовать ваши ноги. Даже если она, в конце концов, и ускользнула от него, он может рассказать, как все было, – чем она занималась, куда поехала и так далее. И то был бы хлеб.
– Хорошо, в таком случае подождем его отчета, – сказал я.
– Возможно, увидев карету «Скорой помощи» и полицейские машины, он прекратил слежку и спокойно отправился восвояси, – заметил Селлерс.
– Он не из таких людей, – ответил я. – Он очень надежен. Если ему сказали следить, то, значит, он будет следить. Если бы он снял слежку, то уже бы сообщил. А с домом Баллвина было много возни?
– Не очень, – ответил Селлерс. – В полицию позвонила Шарлотта Хенфорд, секретарша Баллвин. Сама миссис Баллвин, насколько мне известно, оповестила врача. Она описала ему симптомы, и врач сказал по телефону, какие меры следует принять при пищевом отравлении. Но мисс Хенфорд, видимо, знала, в чем тут дело. Она позвонила другому врачу, потом вызвала «Скорую» и, наконец, информировала полицию. Она очень многое сделала, и причем за короткое время. Если мистер Баллвин выживет, то он будет обязан своим спасением только ей. Она долго не раздумывала, действовала быстро и решительно.